Вторая жизнь, которую поднесли мне на блюдечке с голубой каемочкой. Тоже напрокат.
Жизнь попаданца, как сейчас про такое говорят. Даже целый раздел есть такой в фантастической литературе. Только там все больше про Сталина пишут или русско-японскую войну. Избывают национальные пораженческие комплексы. А я тут торчу, в пятнадцатом веке, за десять лет до открытия Колумбом Америки. Охудеть, дорогая редакция…
И через год после коронации меня должны отравить. Так записано в «Хрониках Гаскони». Нет в жизни счастья. Любой дефицит обременен никому не нужным товаром, все как в советском продуктовом наборе к празднику.
И ведь ни с кем тут своей проблемой мне не поделиться – квалифицируют как бесноватого и на костре сожгут. Кто вселяется в тела добрых католиков? Все знают. Бес!
А бес на поверку – всего лишь придурковатый попаданец, считающий аборигенов глупыми только потому, что они айфона не видели.
Только вот не глупее нас предки. И знают не меньше нашего. Просто знания у них другие. Дай мне топор и отправь в тайгу – долго я там выживу? А русский мужик во все времена с одним топором не только выжил, но и великую империю построил, пока его не коллективизировали.
Вывод? Забыть, как меня звали в прошлой жизни, и впредь даже про себя именоваться только Франциском по кличке Фебус. Я даже не Штирлиц, потому как нет у меня Центра. Я работаю только на себя. И нет у меня другого пути, кроме как лезть на наваррский трон. При этом не дать себя отравить. Любая альтернатива ведет к смерти. А я уже умирал. Больше не хочется.
И плевать мне, каким образом кто-то все это сотворил: сугубо научно темпоронаномолекулярно, с помощью примитивной магии или Божественного промысла. Мне дали шанс прожить еще одну жизнь. Практически с начала. Не в хлеву, не рабом на галерах, даже не феодалом в сельской глуши, где единственное развлечение – охота и право первой ночи. Я без пяти минут король басков, путь и не всех басков, а только их части. О чем мечтают баски в моем третьем тысячелетии? О своем национальном государстве. Вот и появилась в моей новой жизни достойная цель. А тем, кто меня сюда зашвырнул, просто скажем спасибо.
Капеллан у герцога бретонского по сравнению с падре Дени из шато Боже́ был слабоват. Во всем слабоват, но главное – в голосе. Не Шаляпин ни разу. Все его богослужение – обычный поповский бубнёж с попытками подпевки тонким козлиным голосочком. Надо будет у себя в королевстве церковные хоры завести из детских голосов, чтобы совсем со скуки не сдыхать на мессах. Вроде бы уже практикуют тут такое. В Риме, в папской капелле, мальчишек даже кастрируют, чтобы ангельскую тонкость голоса не теряли с возрастом. И орга́н не забыть изобрести. Баха Иоганна Себастьяна, конечно, у меня не будет – такие гении раз в тысячелетие рождаются. Но не оскудела же земля басков талантами? Хоть музыку послушать, раз уж в костеле время терять по протоколу обязательно. Но это потом, все потом, когда выживем.