А вот и я, порочный недоносок из рабочего гетто, чья жизнь короче моргания левого глаза самого ничтожнейшего эльфа, готовлюсь рассечь поганую штуку надвое. Потому что кто-то, о ком они даже не слышали, не слушает меня.
Вот, друзья мои, глубокий урок. Вот как устроен мир.
Вот когда Тизарра наконец завладевает моим вниманием, не потому что зовет, а потому что с разрывающим уши грохотом испускает из рук поток пламени прямо в переход, из которого я вышел в пещеру и стрела пролетает в дюйме от ее почки и это достойное наказание за нашу сентиментальность и промедление, ведь залп стрел огриллонов проходит сквозь хвост ее Огненного Шара, загораясь, и одна летит прямо мне в лицо и я уже упал на плечо, перекатился и ударился лбом об пол, покатился обратно и въехал почкой в какой-то камень и даже не могу встать на ноги потому что колени, похоже, вдребезги...
А секущему жезлу конец.
С пола я целю в Слезу, сосредотачиваю волю и всё, что выходит - ожог от попки на ладони и статический разряд на острие жезла.
- Кейн...
Сейчас ее голос стал задушенным хрипом. Больная улыбка и кровь на устах, руки сжимают древко стрелы, угодившей в живот. Она выплевывает еще больше крови. - Кейн... мне жаль...
- Не надо извинений. Просто держи их, пока я не починю эту штуку и мы выберемся...
- Держать? Их тысячи... ты сам сделал так, что они не отстанут...
Чертовски верно.
Я пытаюсь встать, но колени подламываются и я цепляюсь рукой за желвак в скале, о который ударился почкой...
- Ха... хо... ты...
Ты видел?
Это ты увидел глазами или в голове?
Когда я коснулся скалы...
- отсеченная рука - я был - она - была - он и я и она - пронзены в спину - смотрим в небо, держа мужскую руку и струи водопада плещут мне в открытые, смотрящие глаза, мое лицо в вышине среди зданий и клинок движется ко лбу и...
Там, где рука коснулась камня, камень - не камень. Уже не камень. Это рукоять меча.
Там, где я коснулся его, эфес поет высоким жужжанием Силы...
Я смотрю на Тизарру. Она моргает. - Что... что такое?..
- То, что случается вечно, - говорю я, ибо вечно говорю это сейчас.
Она кивает, понимая. - Что будет дальше? Будет ли дальше?
- Ты уже знаешь.
Она снова кивает.
Я бросаю ей жезл. Он навеки повис в воздухе. Он уже в ее руке, не покинув мою. Прежде чем она ловит его, отворачивается, хотя еще смотрит на меня и будет смотреть всегда.
- Держи, - говорю я. - Он твой. Мне уже не нужен. - Встаю, и Меч вылезает из камня. Визжит в моей руке.
Я направляю его на Слезу Панчаселла.
Длинный и прямой и тяжелый, лезвие цвета отполированного до зеркального блеска тунгстена. Глубоко врезанные в металл руны, от широкой части до острия, прекрасны и гладки, словно следы кисти, горят огнем столь черным, что не выдерживают глаза; они меняются, искажаются и мерцают и ползут по клинку, высасывая свет из воздуха...