, которые зовут Возлюбленных Детей на день Успения в Белый Собор. Я сбил что-то твердое и ударился о что-то еще более твердое, и когда мир снова привычно и насущно потемнел, а гром колоколов превратился в далекие перезвоны, я стоял на четвереньках на каменном полу, взирая на размытую, двоящуюся пару пластинчатых стальных сабатонов в корке красноватой грязи и о Христос, как болела моя голова и я качнул ею, усилив боль, и сказал...
- Ух.
- Теперь мы понимаем друг друга?
Я не рискнул качать головой. Она могла оторваться.
- У вас дар выразительности.
- Вы не первый это замечаете, фримен. - Рыцарь вежливо шагнул назад. - Лучше бы вам подняться. Лучше быть на ногах и в порядочном удалении от ближайшей стены. Я хорошо контролирую Руку Хрила, но едва ли могу отменить побочные эффекты.
Я встал на колено и взглянул вверх, в круглые, добрые лица Рыцаря: во все три. Закрыл глаза, открыл, сощурился, и осталось всего два. - Я доживу до конца?
- Это мы увидим. Вставайте же.
Ноги мои не послушались. - Мне хорошо и так, спасибо. Как бы это остановить?
- Расскажите о том, что мне интересно.
- А если не смогу?
- Уверен в обратном.
- Тогда у нас проблема.
Доспех зашелестел, это Тиркилд пожал плечами. - У вас.
Я озирался в поисках того, на что можно опереться. Движение угрожало расколоть череп. - А если я брошу Вызов?
- Само собой разумеется. Что у вас, шестая степень? - Тиркилд снисходительно кудахтнул. - Бейте как пожелаете.
- О, конечно. Спасибо. - Опираясь обеими руками о больное колено, я задышал как меха, вдувая в голову ясность. - Это насчет Орбека?
- Неужели трудно догадаться? Орден Хрила и Гражданство Бранного Поля интересуются, как вы связаны с этим вашим огриллоном.
- Он не мой огриллон. - Прижатая к виску рука помогла загнать тихую грозу обратно в череп. - Он мой брат.
- Так вы сказали брату Кершоу. И Наш Владыка Отваги не услышал лжи. Но вы же монастырский. Эзотерик. Скорее всего профессиональный убийца.
- В отставке.
- В недавние времена вы были бы с ним смертельными врагами.
- Так и было. Но мы поднялись над этим.
- Как такое случилось - стало бы интереснейшей историей...
- Впрочем, слишком долгой. - Чертовски долгой. - Легче пережить, чем передать.
- ... которая меня вовсе не интересует. Мне важно, что вы расскажете о Лике Свободы.
- Будьте уверены, я сказал бы много интересного, не боли так голова. Что за хрень этот Лик Свободы?
Тиркилд ответил с искренним сожалением: - Это Пинхолл.
Я снова предвидел. И снова зазря. Он бил другой рукой. Что не легче.
Я лежал на спине, когда открылись глаза. В мускулы правой половины шеи вцепилась стая бешеных белок. Я не видел их. И не слышал и не чувствовал, слабо поводя рукой. Но эти мелкие твари были полны энтузиазма. Высокопроизводительного.