Оглушены хирургически.
Чтобы гарантировать здешним жителям отсутствие контактов с внешним миром. С кем-то за пределами камеры. Я это знал, потому что целых десять лет регулярно давал взятки, прокладывая путь в это место - поговорить с отцом.
Я был в Бьюке.
Социальный лагерь Бьюкенена - одно из мест, куда Женева помещает людей, чьи антисоциальные склонности требуют исправления или хотя бы изоляции от здорового общества. Обычно на постоянной основе.
Трудно было сказать, долго ли я там пробыл. Трудяги приходили и уходили, меняя мочеприемник и подгузник, простыни и капельницы. Головная боль слабела. Я становился сильнее.
Было время подумать.
Думаю - по-настоящему мыслю - я не так уж часто и не так уж эффективно. Меня этому не учили, и чертовски уверен, у меня нет такой природной склонности.
Мышление встает на пути. В бою оно смертельно опасно.
В реальном мире инстинкт и опыт выше мысли; Толстой писал, что в контексте житейской хитрости крестьянин неизменно побивает интеллектуала. И он прав. Не потому, что крестьянин умней; он просто лишен сомнений и задних мыслей и прочих трюков ума. Интеллектуал же путается в собственных размышлениях.
Я был рожден стать интеллектуалом. До болезни и сонма неудач отец был одним из знаменитейших антропологов столетия; его книга "Сказания Первого Народа" до сих пор входит в число основных текстов по изустной традиции эльфов. Мать, рано умершая, была из лучших его студентов. Даже когда соцполиция арестовала его и сбросила нас в рабочие, он пытался учить меня мыслить как профессионал, пользуясь книгами и сетью. Даже после смерти матери. Даже когда безумие крепко сжало его в объятиях; в дни полупрояснений он заставлял меня читать и беседовать, и читать еще. Однако я делал так, только чтобы не дать ему избить себя до потери сознания. Я упустил реальный шанс стать мыслителем лет в шесть. Я пошел в школу улицы.
Да, я рожден интеллектуалом, но воспитан как плебей.
Что (вместе с тем, что многие люди называли сумасшедшей самоуверенностью и поразительным уровнем самодовольства) и может объяснить, почему я не особенно беспокоился.
Я отлично понимал, почему сижу в Бьюке. Это тактика. Ведь я много лет навещал здесь отца. Они ждали, что я буду предвкушать будущее, обливаясь холодным потом клаустрофобии. Членоголовые.
Я несколько дней висел на проклятом кресте. Хрен знает сколько провел на цепи в анханской Шахте, умирая от гангрены в потоке людского дерьма. Провести остаток дней в чистой тихой камере - это должно было меня сломить?
О да. Ага. Точно.
Одной из книг, которую заставлял меня читать отец - да я и сам ее читал с охотой - была "Искусство войны". Потому что, как многие китаезы его времени, Сунь Цзы имел дар к метафорам. Книга была не о войнах, но об улаживании конфликтов. Можно даже сказать: о том, как процветать в полном опасностей мире.