- Ага, - сказал я. - И тогда я.
- Не знаю, почему ты так зол - то Приключение тебя сделало. Отдало тебе карьеру, которая должна была стать моей.
- Только вот ты - не я.
- Верно. - Он вздохнул. - Слишком верно. Самое смешное, что и ты - не ты.
- О, не так глупо.
Он наконец повернулся ко мне с попыткой иронически улыбнуться, но губы были сведены, как пальцы, а глаза блестели подозрительно ярко. - Что, сам не сообразил? Это был не ты, Майклсон. Совсем не ты. Это был демон. Как вы, монашки, таких зовете? Нездешние Силы? Та, что правила дилТ'лланом - что была дилТ'лланом. Я о том, что "Отступление" было не только основой твоей карьеры. Оно стало основой самопостижения. Сделала Кейна Кейном. Думал, я не слежу за тобой? Не смотрел все твои приключения? Сколько раз ты пробивался и побеждал, думая об "Отступлении", что было хуже и ты не дрогнул? "Отступление" позволило тебе обдурить самого себя, поверить, что ты злейший из злейших. Крутейший из крутейших. Парень, способный на всё. Парень, способный всё прожевать и выплюнуть. Лишь потому, что в первый раз демон сожрал твой страх. Вот отчего ты был смелым. Демон сожрал отчаяние. Вот что сделало тебя сильным: демон. Иллюзия. Обман. Ты никогда не был таким уж сильным. Таким уж смелым. Ты не круче других. Кейн с самого начала был обманом - но ты убедил себя и убедил других. Заставил поверить. Вот и всё. Заставил поверить.
Я кивнул. - Забавно, как работает это дерьмо. Ха?
Он смотрел мокрыми глазами.
- Думаешь, это было загадкой? Я монастырский, Рабебел. Уже тогда понимал. - Я пошевелил привязанной рукой, чтобы показать ему ладонь. - Я беру то, что нахожу на грани. Вот кто я.
Глаза грозились разразиться слезами. - Но... но тогда как...
Догадываюсь, он так и не понял кое-что.
И почему я не догадался раньше?
- Если бы не я, была бы Марада, - сказал я. Тихо. Мягко. Ведь, знаете, я сочувствовал ему. Правда. Было слишком легко представить, как я его приканчиваю. - Или Стелтон. Даже Преторнио.
Он беспомощно содрогнулся.
- Несложно. - Моя ладонь вдруг закрылась, дернулась, будто принадлежала кому-то другому. - Слушай. Когда ты, э... ушел, что было дальше? Ты вернулся к работе?
Он отвернулся, но кивнул.
- Так что ты делал еще двадцать пять лет? Искал локации?
Он пожал плечами. - До, гмм... ты знаешь. До дня Успения.
- Ага. - День Успения многое изменил для многих. - Женат?
- Да - тридцать три года - мы как раз отпраздновали юбилей перед...
- Дети?
- Двое. Пять внуков...
- Ага, вот оно. Прямо в точку.
Он повернулся и на лице слезы уступали место пониманию, хмурой гримасе. Какое облегчение. Для нас обоих.