- Не понимаю.
- Хорошая сказка, Орбек. Реально хорошая. Я почти купился. - Я помахал рукой рыцарю. - Подадите лестницу, ха?
Я сжал толстую лапу Орбека в пожатии огриллонов и приблизился, губы на три дюйма от его уха. - Не хочешь сказать правду? - пробормотал я едва слышным шепотом. - Смерть не поможет друзьям из Дымной Охоты.
- Не трогай меня! - Орбек вырвался, большая ладонь ударила в грудь так сильно, что я врезался в стену. - Не трогай меня. Никогда больше.
В голове звенело. Я прижался к стене, вдыхая силу в ноги. - Вот как, значит?
Внезапный гнев вспыхнул в его глазах, и отвращение, и откровенная злоба. Кулаки-окорока тряслись у моего лица. - Думал, я хочу выйти отсюда, мелкий засранец? Думал, я хочу жить?
- Орбек...
Кулак взлетел, но упал не на меня. На него самого. В висок. Рядом с черной полоской в углу глаза.
Огриллоны плачут кровью.
- После всего, что было? Думаешь, я хочу жить? После того, как скурвился с тобой?
Он снова ударил себя.
Ох, подумал я, ты тупее тесаного камня. Ох, понятно.
Иисусе Христе.
Но я мог глядеть ему в глаза. Я же такой крутой. - Ты знал, кто я. Что сделал.
Голова поднялась, он смотрел на меня сквозь бивни. - Знать одно дело. Но быть с ней... с кем-то, кто был там, кто пережил...
Он потерял слова и гортанно зарычал. Я уже слышал такой рык. Здесь, в Бодекене. Слышал от самцов, запутавшихся в паутине собственных кишок. Слышал от самок, державших трупы щенков. - Орбек, слушай...
Жилы на шее вздулись, дернув голову. - Ты никогда не поймешь моего бесчестия. Никогда не поймешь моего стыда.
- Орбек... - Глаза жгло. В груди словно скопилась груда мертвых Черных Ножей. - В Шахте ты сказал мне, что я разделю бесчестие Черных Ножей. И что разделю будущую славу побед.
Желтые глаза были полны болью и презрением. К себе или ко мне, было не понять. - Я был моложе. Моложе и глупее. Таким глупым, что верил, будто тебе ведома честь.
В конце концов я оказался не таким уж крутым. Понял, что смотрю вниз, на свои ладони. Как обычно. - Все творят дерьмо, когда молоды и глупы. Потом приходится лишь жить с этим, чтоб нас разодрало.
- Не буду.
- Это не так легко.
- Мне легко. Ты должен уйти.
- Или что?
Губы вздернулись над бивнями. - Кое-что с тобой случится.
- Как обычно.
Он бросил быстрый взгляд на Кейгезз. - Разве у тебя нет семьи?
- Да. И ты ее часть.
Козлы подняли решетку, осадная лестница скользнула в яму. Я взялся за ступеньку, и рука куда больше упала на плечо, развернув с необоримой силой. - Как думаешь, что ты можешь сделать?
Я ответил улыбкой такой дружеской и расслабленной, какую только сумел состроить. - Думаю, сделаю все что смогу.