Возня в беседке прекратилась. Земля дрожала, из-под толщи раздался протяжный, долгий рёв. Мгновение спустя, вздымая лапами высокие валы грунта, наружу начал выбираться мишка.
Кое-кто из тех, кто находился вблизи убийцы, ещё пытались отбить Лару, но успеха это не приносило. Тентакля, будто насмехаясь над собравшейся атаковать кучкой ящеров, умело фехтовала колючими щупальцами, одновременно крепко удерживая девицу отростками.
Наблюдая за крокодилами, я даже им немного посочувствовал. Мало того, что какая-то неведомая хрень не давала приблизиться и отбить свою, так ещё и из-под земли совсем рядом выползало что-то огромное и злое. Наконец, мишка полностью показался на поверхности. Высота медоеда в холке оказалась вровень с остриями частокола.
Ящеры бросили безуспешные попытки отбить Лару и уставились по направлению шумного землетрясения.
Медведь, оскалившись, приподнялся на задних конечностях и с размаху ударил в землю передними лапами, начиная неторопливый бег. Кажется, бурый товарищ особо никуда не спешил. Он вальяжно, даже не набирая скорости, сделал два первых шага к частоколу и вплотную приблизился к забору. Взмах волосатой лапы — и брёвна, как щепки со свистом полетели в лес.
Меня заставила напрячься своевременная догадка: сейчас он махнёт другой лаптёй. И как бы шальное бревно не угодило куда-нибудь не туда, но дёргаться уже поздно.
От взмаха левой лапы завалилась вышка и задняя часть избы, в которой отдыхал Шатах. Остатки сруба простояли ровно до того момента, пока облако толстых брёвен не разметало и их. Часовой Шрам сделал в воздухе двойное сальто, тщетно выискивая точку опоры. И он её нашёл. Как раз на клыках голодного и злого шатуна. Почему-то даже сквозь шум анархии я отчётливо услышал хруст крошащихся на зубах медведя костей. Минус один.
Крокодилы молча, с опущенными руками вжимая в плечи головы, пятились. Мишка, издавая грозное урчание, шёл по прямой, в то время как ящеры допёрли, что он на них никакого внимания не обращает. Тем не менее они завороженно пялились, как лапы экскаватора загребают всё новые и новые порции строений, снося к чертям всё, что стоит на пути.
Я тоже наблюдал. Ель, которая почти вплотную примыкала к вышке часового Храма, позволяла наблюдать шикарную картину. А ворон, будто вторая камера, дополнял обзор.
Я, всё ещё скрываясь в инвизе, сидел аккурат над Храмом в метрах трёх над ним, натянувшим лук и выцеливающим мишку. Две стрелы уже безрезультатно ушли в цель, снеся какие-то крохи богатырского здоровья шатуна. Такими темпами где-то через часов шесть дозорный мишку завалит.