— Да мне бы их живыми взять, — обратился я к лешему.
— Сейчас, — ответил Двухсотый. — Подожди немного, они ещё пока сильны для того, чтобы их связать. — Хотя стой. Вот этого бери.
Леший указал пальцем на одного из воинов. Подданный Цевитата, переломанный в нескольких местах, бессильно висел, запутанный в хищных лианах. Вор прибрал крокодила, который, похоже, валялся в полубессознательном состоянии на последней сотне жизни. Замечательно. Я почувствовал, как во мне просыпается жадность, которую подзадорила споровица:
— Я тоже пошла. А то так мы их два часа паковать будем.
Но сама Вальора осталась на месте. В то время как из ствола дерева, где мы сидели, вырвалось облако пыли и накрыло всю территорию, созданную лешим.
Маги Цевитата, которые остались по ту сторону частокола, похоже, наконец почувствовали неладное. Один из них, выводя в воздухе посохом причудливые руны, спустя несколько секунд каста, разразился ливнем напалма, мгновенно спалившим казавшийся крепким частокол.
— А ну, мои маленькие людоеды, к бою, — мерзко хихикая, сказал Киеренн, потирая ладони.
Я так и не понял, откуда появились эти мелкие демоны. Но мага, что снёс огненной лавой забор, покрыло чёрными тельцами с ног до головы. Он закричал, но его ор продолжался не более пары секунд. Похоже, голодные насекомые заползли ему в горло. Шкала жизни вражины начала стремительно падать.
Товарищи по посоху тут же активизировались. Один из них почти мгновенно кастанул воздушный вихрь, сбивший облепленного насекомыми мага с ног. Мне на мгновение показалось, что с обгрызаемого тела вырвалось красно-чёрное облако. Сквозь проплешины, образовавшиеся от сильного потока воздуха, заблестело мясо. Впрочем, открытые участки тут же закрыли прожорливые таракашки. Ветерок ему не помог.
Другой маг использовал поток воды, чтобы снести насекомых. Но нет. Тело распласталось ещё сильнее, с него по завершении каста стекла отчётливая кровавая лужа, которая начала быстро впитываться в грунт.
— Я бы этого тоже забрал, — сказал я Киеренну.
Но тот огрызнулся:
— Нельзя оставлять муравьёв голодными. Этот будет съеден.
— Вот этого вяжи, — вмешался в разговор Двухсотый снова показывая на полудохлого воина, придавленного бревном.
Остальные цевитатники упорно вырубали рощу, орудуя секирами и неприспособленными для этого алебардами. Причём безуспешно: стоило им отвернуться, как на месте пня снова стояло дерево.
Споровица тоже не теряла времени. Сгустки пыльцы (или летучего мицелия?) накрыв рощу, преобразились в симпатичных ящерок. Таких, на которых и я бы глаз положил: уж очень изящно они выглядели. Девиц было чуть больше десятка. Определившись с жертвами, они приступили к саботажу.