Я облегченно выдохнула и пошла в свою комнату.
В комнате было душно и влажно — я всегда держала открытым окно в мастерской, но папа закрыл дверь и в нее. Я пометалась по комнате, потом все-таки подняла штору и приоткрыла окно. Моментально ворвался свежий воздух и шум волн. Дышать в такт с волнами — упражнение, которое помогало успокоиться. На автомобильном пятачке у дома хлопали дверьми и отъезжали машины. Людей в гостиной было много, семей десять, хоть и не от всех приехали оба родителя. Поэтому разъезжались долго.
Слушая прибой и шум машин, я не заметила, как к дому подошел кто-то со стороны пляжа. В окно моей комнаты постучались. Я подскочила, мгновенно вспомнив предупреждение папы. Выглянула в окно — никого. Сердце забомкало. Невидимый человек снова постучал, на этот раз в окно мастерской. Так, как стучал Стиви: два, пауза, еще два, пауза, три. Я стояла, не решаясь открыть. Стук повторился. Я открыла дверь в мастерскую, выглянула — Стиви стоит за окном, машет мне рукой, мол, впусти. Я облегченно вздохнула, вошла в мастерскую и открыла дверь на пляж. Но вместо Стива из двери на меня вывалилось желеобразное чудовище с головой и телом тираннозавра.
Глава 7,
в которой похищают Нину
После девяти отель ожил. Возвращались с прогулок и с рабочих встреч постояльцы. Хлопали двери, соседи здоровались друг с другом, встречаясь в узком коридоре. Зашумели кондиционеры в комнатах, забормотали выпуски новостей. «Похищение». «Галерея „Бейтс и Стивенсон“». «Стало известно имя похищенной девушки».
— Долбаные журналисты, вы все портите, — сказала Мира вслух. — Вы разносите информацию, как мухи заразу.
Но прямо здесь и сейчас Мира чувствовала себя в безопасности, что бывало редко. Уютные деревянные двери, приветливые соседи. Ее наконец перестала бить дрожь — а ведь с того момента, как она вернулась, прошло больше двух часов. Сильнее всего ей хотелось остаться здесь, не выходить снова на улицу, не встречаться с доктором Ярославцевым. Но она напомнила себе, что безопасность эта мнимая и, пока она не докопается до сути, никто из них не будет свободен. Судя по всему, она — одна из немногих, кому родители рассказали. Остальные — словно нежные цветочки, оберегаемые и поэтому еще более беззащитные.
Она включила телефон, проверила время и мессенджеры — никто ничего не написал. Нашла на карте адрес Ярославцева — это было недалеко, профессор, по всей видимости, не слишком преуспевал, потому что отметка его адреса была в районе китайского квартала.
Время еще оставалось, и Мира спустилась в кафе, которое приметила возле отеля, — кондитерская «У дядюшки Ли». Интерьер там был типично американский, а размер выпечки — раза в полтора больше обычного. У окон сидели китайские дедушки с газетами. Она пересчитала оставшиеся монетки и сверилась с меню, а потом заказала себе бейгл и кофе.