Глава 8,
в которой героини бегут, прикрываясь тираннозаврами
— Ты знаешь, почему я здесь? — спросила Мира.
Те же пронзительные черные глаза и настороженный взгляд. Последний раз мы виделись на похоронах ее отца. После похорон мы с папой отвезли Миру и ее мать домой. Я сидела с ней в ее комнате, пока она не уснула. Мы с папой были уверены, что скоро нам тоже предстоят похороны, сочувствие друзей. Но мама вернулась, когда мы уже отчаялись найти ее. Потом мы уехали из Петербурга. Я писала и звонила Мире несколько раз за прошедшие четыре года, но она ни разу не ответила.
Моя бабушка рассказывала, что Мира бросила школу и почти не бывает в Питере — ездит по всему свету. Каким образом несовершеннолетняя девочка ездит по миру одна и главное — на что, бабушка не знала. Бросить школу в ее глазах было ужасным грехом, после которого твоя жизнь полетит под откос и ты будешь прозябать уборщицей в богом забытом уголке, снимая комнату в коммуналке до конца своих дней. Но среди наших новых знакомых было несколько человек, которые бросили школу и никогда не учились в колледже или университете, и никто из них не прозябал в нищете.
— Ничего плохого в профессии клинера нет, — возражал папа бабушке.
Бабушка фыркала. Она считала, что такие утверждения недопустимы и что это — мамино влияние. Они с мамой не стыковались ни в каких взглядах, как ни крути, поэтому общались только о погоде и моих успехах в учебе. Но бабушка сейчас жила в семи тысячах километров от Сан-Франциско, и, как бы ей ни хотелось обратного, мама влияла на меня гораздо больше, чем она.
Мира бросила школу и, в отличие от меня, ездила по свету явно не на родительские деньги.
— Ты мне ответишь или будешь пялиться? — спросила она.
— Не знаю. Родители очень давно во что-то влезли, и не они одни. Думают, что похищение может быть с этим связано, — ответила я.
— Значит, они не знают, что это не первое похищение, — сказала Мира. Она говорила коротко и четко, ни одного лишнего слова. — Было еще три: два в Питере и одно в области. Первое — полгода назад. Там был сын богатых родителей, у каждого свой бизнес. Думали, как и с Боженой, что из-за выкупа. Но похитители не связались с родителями.
— Его не нашли?
— Нет.
Ноги наливались тяжестью. Было страшно и в то же время любопытно, отвратительная смесь.
— Потом, через несколько месяцев, — еще двое, тоже по семнадцать лет, две девчонки. Но там бедные родители, о выкупе никто не думал. Мама знает эти семьи. И тогда мы начали подозревать, что их, вернее нас… — она буравила меня взглядом, причем я стояла, а она сидела на кровати, но казалось, что она недобро нависает надо мной, — нас стали похищать. Непонятно, правда, почему — Божену же давно свернули.