Лето было тяжелым: какой уже месяц, с самой весны ни капли дождя. А жара — под сорок. Земля — словно камень. Желтели травы, засыхали кусты сирени, скумпии. В сентябре, прежде срока, начался сухой листопад.
Високосный год виноват или все тот же коронавирус — кара Божия, — который гулял по стране с самой весны. Еще зимой стали по телевизору говорить про Китай. Там — эпидемия. Страшные картинки показывали, но убеждали, что нам это не грозит. Прочный заслон поставлен.
Но рухнул заслон. И пошло-поехало: сначала — в Москве, а потом всех накрыло. Болели люди и умирали. Больницы полным-полны. «Скорую помощь» не дождешься: она двое суток ползет. Все закрылось: работы, школы, торговля. Ввели пропуска. Люди по домам сидели, прижухнув. Из окна поглядишь — мертвый город: пустые улицы. Словно мор прошел. Лишь светофоры неизвестно кому моргают.
Позднее, по теплому времени, пропуска отменили. Старым да малым позволили в скверах гулять, но лишь в часы разрешенные. А остальному народу — работать. Но маски и перчатки остались, температуру у всех мерили, даже на рынке; дезинфекция везде и приказы: гурьбой не ходить, друг от друга подальше держаться. Потому что этот проклятый вирус никуда не делся. Он все лето косил и косил людей. А в августе пришла его «вторая волна», которая оказалась хуже первой.
Седьмой месяц жили в этой напасти. И все вокруг в людской жизни менялось и ломалось, неожиданно.
Вот он — простой пример: попросил человек чабреца и душицы принести. Поболтаем, говорит, чаю попьем. Ведь и вправду, наскучали в квартирном затворе да в масках. Прежде по вечерам в парке гуляли; в гости друг к другу ходили, чаевничали, а то и по рюмочке выпивали, беседы вели — все как у людей, тем более старых. А теперь, вместо привета, в морду брызжет какой-то гадостью.
И, если подумать, такое — везде.
Петрович уже полвека жил в когда-то заводском доме, который сами и строили всем заводом. Шло время, народ менялся: уезжали да помирали. Но какие-то знакомые оставались. Было с кем побеседовать, душу отвести. Особенно это стало нужно Петровичу после смерти жены. Вдоветь в четырех стенах старому человеку несладко. Сын уехал далеко. Слава богу, дочь — рядом. Но у нее своя жизнь: семья, дети, работа.
Конечно, она по телефону звонит, в выходные приходит. Но главная для старого человека забота ли, отрада — это внуки. Прежде, по будням, Петровичу нужно было водить их на плаванье, шахматы и на танцы. Другое для него поручение — магазины.
Дочь приготовит список, Петрович все закупает, выискивая, где подешевле: на рынках да распродажах. Это было не в тягость пожилому, но крепкому еще мужику, порою — в радость. Особенно — с детворой. Он даже одно время в бассейне плавал вместе с внуком. А внучка Даша учила его танцевать.