Язык у Лявона между тем немного развязался, глазки посоловели, и хитрый, совсем трезвый сват мигом сообразил, что вот теперь-то можно и бутылку водочки на стол выставить.
— Э, я ж думала, что, сваток, побрезгуете нами, долго сидеть у нас не будете, так и поставила, шаляй-валяй, сырое сало... Я же могу ради такого дорогого гостя и яишенку изжарить.
И кинулась жарить яичницу.
Потом подоспели сватьины братья, молоденькая и красивенькая девчинка — племянница свата, два сватовых сына, еще и другие близкие люди,— и беседа пошла веселая, безобидная. Словом, никто, даже сам Лявон, никакой неловкости или опаски, что что-то не так, не ощущал.
Когда же все поели-попили и орехами угостились, было на дворе темно. И хотя до Темнолесья от Залужья и двух верст не наберется, однако довольный сваток запряг кобылу и сам повез его домой, доставив быстро и благополучно вместе с ботинками.
Вот так-то и произошел переворот в мыслях.
И когда сват, напившись у них чаю (нашлась и бутылка), перецеловавшись со всеми, а наиприятнейше с самим Лявоном, поехал себе на своей кобыле к себе домой,— тогда извечный слепой поток людской жизни потек дальше проторенным руслом...
Перво-наперво наш Лявон, повинуясь велению неведомой силы, достал из ящичка крахмальный воротничок и пододел его под ворот рубахи.
— Видать, наш Лявон сегодня гулять собрался: хомутик нацепил,— весело сказал Лавринька, приглядываясь к подвыпившему брату.
Лявон рассмеялся.
Тогда мальчик запрыгал на одной ноге, распевая насмешливым, но радостным голосом: «Хомутик! Хомутик! Хомутик!»
— Лавринька, ты ошибаешься,— сказал веселый Лявон,— белый воротничок есть признак цивилизации... только дикарю он кажется хомутиком.
— Ну, ладно, ладно! Побудь сегодня паном,— разрешил ему снисходительно Лавринька.
Потом зашел к ним в хату сын коваля из Соловьиных Мошков, зашел мимоходом, слегка навеселе, но по делу. Старый Задума передавал его отцу через людей, что будет править топор и менять коню подкову,— так еще думают или раздумали, а если нет, то когда — в пятницу или субботу?
Ковалев сын был с гармонью. За ним, вернее говоря, за той гармонью, прошмыгнули двое мальчишек, которые ждали, что он заиграет. Следом за ними тут же пришли две бабы и еще тетка посидеть с матерью — и уселись на полати. За бабами явились две молодухи, два взрослых парня и одна девка — только глянуть, потому что думали (с улицы им так показалось), что сегодня здесь гуляют. Пока же они разбирались в своей ошибке да шутили с ковалевым сыном, упрашивая его поиграть сегодня там, где соберутся на гулянку,— нагрянули к Задумам, ну прямо как по чьему-то заказу, всем кагалом, хлопцы и девки, а после и старики и детвора... Набилось — полным-полна хата.