Зал же, где собралась верхушка заговора, напоминал по внешнему виду бранное поле, усеянное мертвыми телами. Под ногами хлюпала кровь, ее запах перебивал запах взрывчатки и пороха, который уже практически успел выветриться через разбитые стекла окон.
Сломанной куклой на полу лежит великий князь Владимир Александрович с застывшим на лице выражением муки. Его живот вспороло несколько гранатных осколков. Рядом Кирилл, белое лицо, усики вразлет и на месте правого глаза дыра от контрольного выстрела. Отметил еще про себя тела мертвых Бориса и Андрея.
Усмехнулся, глядя на Дана, который, сняв шлем и скатав маску в знакомую шапочку на голове, деловито перебирал бумаги на столе, формируя из них отдельные стопочки.
Эти мысли и воспоминания пронеслись в голове, пока я строевым шагом шел до стола, за которым восседали Романовы. Великий князь Дмитрий Константинович поморщился, когда я остановился в двух шагах от него, а Ник Ник Младший понятливо усмехнулся.
«Представляю, как от меня воняет. Почти двое суток форму не снимал. В поезде до Гатчины только и удалось себя несколько в порядок привести», – подумал я.
По плану, ранее разработанному с императором, на совещание с Романовыми я должен был прибыть в форме штурмовика Аналитического центра, как с поля боя, для создания определенного антуража и психологического давления. Бойцы моего отряда в это время по согласованию с генералом Ширинкиным и командиром СЕИВ Конвоя генералом Мейендорфом занимали позиции вокруг кабинета.
– Докладывайте, господин полковник, – произнес Николай.
– Ваше императорское величество, государственный переворот великого князя Владимира Александровича предотвращен. Все заговорщики оказали при аресте сопротивление и были уничтожены, – спокойно и буднично начал я доклад.
– Кто конкретно? – задал вопрос император.
– Великий князь Владимир Александрович с сыновьями, начальник Второй бригады Первой гвардейской пехотной дивизии генерал-майор Павловский, командир лейб-гвардии Преображенского полка генерал-майор Свиты Озеров, командиры лейб-гвардии Семёновский полка барон Лангоф и лейб-гвардии Егерского полка барон Розен… – я сделал небольшую паузу. – Более пятидесяти офицеров гвардии и около сотни солдат гвардейских полков, в основном преображенцев, которые осуществляли охрану дворца великого князя.
По мере моего перечисления великий князь Павел Александрович цветом лица сравнялся с листком белой мелованной бумаги.
– И как же дядя хотел заставить изменить присяге солдат моих гвардейских полков? – вновь задал вопрос государь.