– Может быть, Тимофей, ты и прав, – задумчиво произнес Беневский и начал чистить трубку.
«Может, и прав, а может, и нет», – подумал я, вспоминая, как пытался внедрить пятьдесят восьмую статью со всеми её параграфами, когда-то прочитанную в Инете, как старался изобразить их на бумаге, формулируя такие понятия, как «революционная деятельность», «измена», «террористический акт», «государственная тайна», «шпионаж», «саботаж», «хищение имперской собственности» и так далее.
Тот же Карпович, если этот указ императора был бы принят, получил бы вышку и конфискацию всего имущества семьи. Не хрена было воспитывать такого урода.
А взять понятие «революционный саботаж»?! Это есть сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата. Наказание – лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до расстрела с конфискацией всего имущества.
Песня! Статья для всех промышленников, снабжающих деньгами революционеров, которых требовалось предостеречь от глупостей. Да и чиновники хорошо под эту статью подпадают. Сорвали поставки вооружения – саботажники, приняли бракованные изделия – изменники. Все просто, очевидно и доходчиво. Оставалось только сделать так, чтобы этот закон приняли, а потом заставить его работать. А дальше посмотрим на этих провокаторов.
Как я и предполагал, отгулять весь отпуск мне было не суждено. На восьмой день нашего с Машей медового месяца из Гатчины прибыл фельдъегерь с приказом Николая немедленно прибыть во дворец. Немедленно подкреплялось тем, что фельдъегерь прибыл с заводным конем. Видимо, действительно случилось что-то неординарное.
Быстро переодевшись в форму Аналитического центра, чмокнул в носик Машеньку и, попрощавшись с тестем и тещей, вскочил на коня. Вместе с фельдъегерем наметом вылетели из усадьбы и направились по дороге в Гатчину. По пути на станции фельдъегерьской почты сменили лошадей, в результате чего двадцать верст до дворца преодолели за два часа.
Приведя себя в надлежащий вид после такой скачки, в сопровождении лакея прибыл в кабинет его императорского величества, где кроме Николая находились Ширинкин и Кошко.
– Разрешите войти, ваше императорское величество, – дождавшись кивка императора, зашел в кабинет. – По вашему приказанию прибыл.
– Извините, Тимофей Васильевич, что прервал ваш медовый месяц, но без вас не обойтись. Присаживайтесь, господин полковник, – Николай показал рядом с собой на свободное кресло, а потом обратился к Кошко: