На исходе дня Оуэн предложил вернуться, чтобы еще раз, на всякий случай, заглянуть в дом родителей Френсис.
– Выглядишь измученной… Останешься у Пэм?
Френсис молча кивнула. Усталость сковывала ей ноги и затуманивала мысли; в какой-то мере это было из-за недосыпа, но по большей части из-за разочарования, которое она пережила в ходе поисков Дэви.
– Как думаешь, мы должны… может, мне стоит осмотреть… морг? – с усилием выговорила Френсис. – Что, если во время бомбардировки этой ночью… вдруг он… Я слышала, что всех, кого нашли на Холлоуэй, поместили в склепе церкви Святого Марка.
Френсис представила себе Лэндисов и Хинксли, лежащих, возможно, рядом в темном склепе, окоченевших, на холодном каменном полу. Она вспомнила солдата, погибшего рядом с ней в часовне Магдалины, вспомнила лужу крови рядом с ним и содрогнулась. Оуэн медлил с ответом. Они шли бок о бок по направлению к Бичен-Клифф. Оуэн собирался проведать мать, прежде чем отправиться домой. Откашлявшись, Оуэн твердо сказал:
– Я утром схожу, схожу сам. Ты со мной не пойдешь. Слышишь?
– Да, – ответила Френсис с облегчением и благодарностью.
– Завтра я приду за тобой. Ну, если мы все еще будем на этом свете, – сказал он с горькой ухмылкой. – Береги себя.
– Спасибо тебе, Оуэн. Спасибо, что помогаешь мне, – проговорила Френсис.
– Если он где-то поблизости, мы найдем его.
– Но уже не сегодня, – тихо ответила Френсис.
Этой ночью Дэви вновь будет предоставлен самому себе, где бы он ни был. Френсис зажмурилась и увидела его лицо с мягкими чертами и рассеянным взглядом; на его лице всегда была странная безмятежность, что придавало его облику какую-то эфемерность, и это порой очень тревожило Френсис. Когда эта тревога достигала пика, она крепко прижимала Дэви к себе, чтобы ощутить его тело, его тепло и ровное биение сердца. Это помогало ей убедить себя, что он из плоти и крови и не может просто исчезнуть. И все же это случилось, и она была тому причиной.
Изнывая от усталости, Френсис задержалась на время возле старого дома Вин. Она думала о лицах и о том, как они меняются со временем. Бронвин Хьюз умерла двадцать четыре года назад, но Френсис сразу узнала ее. Если Дэви сейчас не найдется и она снова увидит его спустя двадцать четыре года, узнает ли она и его? Будет ли это так же, как с Оуэном, когда на его повзрослевшем, возмужавшем лице отчетливо проступали знакомые с детства черты? Или же это будет как с Вин – жалкие останки, но все же, несомненно, ее? Затем она представила совсем другое лицо – мальчишечье, хотя тогда ей, восьмилетней, оно казалось взрослым. Лишь теперь, повзрослев, она осознала, что он был совсем юнцом. Этот мальчишка, которого она сейчас вспомнила, с лицом, полным страха, долгие годы преследовал ее во сне, будоража такой ворох противоречивых чувств, что, очнувшись ото сна, она ощущала себя совершенно обессилевшей.