Лацис молчал. В его глазах, устремленных на Фролова, в самой их глубине, вспыхивали и пригасали огоньки:
– Может, однофамилец?
Фролов пожал плечами:
– Я уже все передумал: однофамилец, провокация, проверка, еще черт-дьявол знает что. Убеждаю себя, что этого не может быть, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, а сам все больше и больше верю в хорошее… Хочу верить!
– Н-да, в это действительно трудно поверить, – тихо сказал Лацис. И тут же с сомнением добавил: – Но почему же в таком случае он до сих пор не вышел на связь, не дал как-то о себе знать?
– Это я как раз понимаю, – ответил Фролов. – Нашей ростовской эстафетой он не может воспользоваться. Теперь, если это правда, он только из Харькова даст о себе весть…
Послышался стук в дверь, и в кабинет торопливо вошли двое чекистов.
– Докладывайте! – попросил Лацис.
Вперед выступил молоденький, узкоплечий, с белесыми ресницами и такими же белесыми глазами чекист, кашлянул в кулак:
– Обследовали все очень тщательно, Мартин Янович! Никаких признаков поджога помещений не обнаружили. Пожар начался с зерновых складов. Специалисты утверждают, что могло произойти самовозгорание зерна. А уже с зерновых складов огонь перекинулся на другие помещения. – Было видно, что он пытается говорить солидно и обстоятельно.
– Все? – резко спросил Лацис.
– Пожалуй, все! – развел руками чекист и поглядел на товарища, словно спрашивая, действительно ли он все сказал.
– Очень хорошо вы доложили, товарищ Сазонов, – недобро сказал Лацис. – Убедительно… Именно на такой вывод и рассчитывали наши враги. Раз самовозгорание, значит, виновных искать Чека не будет. Потому что – само… возгорание… Нет, дорогой вы мой товарищ Сазонов! Это не самовозгорание, а диверсия, направленная прямо в сердце Красной Армии. Склады подожжены, и, уже установлено, с помощью какого-то сильнодействующего реактива, возможно, это был специально обработанный фосфор, который ничего не стоило пронести в склады.
Сазонов, стоявший с совершенно убитым видом, хотел что-то еще сказать, но Лацис остановил его привычным движением руки:
– Я знаю, что вы скажете: предположение еще не есть доказательство. Вы правы, это так. Но вот вам и доказательство. – Лацис поспешно подошел к столу, взял лист, густо испещренный буквами и цифрами, и отчеканил: – Зерно завезено совсем недавно. И по мнению специалистов – других, не тех, с которыми консультировались вы, – самовозгорания еще быть не могло.
Сазонов с беспомощной растерянностью посмотрел на Лациса.
– Так мы… это… – забормотал он, то ли оправдываясь, то ли желая восполнить плохое впечатление от своей работы службистским рвением, – мы заново все осмотрим… дорасследуем…