Постояв немного, он вернулся в сарайчик, оставив дверь широко открытой. Мальчишки подобрались к двери, заглянули. Все там, внутри, было уставлено стеллажами, длинными столами, скамьями. И везде – сосуды, обломки камней с какими-то надписями и рисунками, статуэтки, блестящие ажурные украшения, обломки мраморных статуй.
Даже сейчас, через много лет, Павел помнил то чувство, с которым смотрел внутрь сарайчика, – как будто вдруг услышал немой рассказ о давно ушедшей жизни древнего города, которая некогда кипела на этих берегах…
Другая картина… Они с Наташей в сарайчике-музее, и она читает ему – Павлу – присягу граждан Херсонеса, выбитую на мраморной плите. Звенит отчетливый девчоночий голосок: «Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою…» Торжественный строй давным-давно рожденных строк волнует душу, у Наташи блестят глаза. Она вытягивает руки – так и кажется, сейчас встанет на цыпочки и полетит. «Пусть это будет и наша клятва, хочешь?» – спрашивает она восторженно.
А вот печальная Наташа в севастопольской квартире Старцевых. «Ты совсем забыл нас, Павел. Где пропадаешь, чем занимаешься?»
Они тогда о многом говорили. В основном о прочитанных книгах, им было по восемнадцать, и они, естественно, читали «Овода», «Что делать?», все, что касалось романтики любви и борьбы. Видя вокруг заносчивых, наглых, жирующих богатеев и замученных нищетой людей, они вдвоем мечтали о необычном будущем обществе, где не будет обиженных, голодных, больных. Потом стали читать книги посерьезнее – Оуэна, Фурье, Маркса, Кропоткина. Он поступил в университет, она – на женские учительские курсы. И тут грянула война…
Он не был одурманен волной всяческих раздуваемых прессой восторгов по поводу будущей победы. Зачем России война? Россия и так велика и обильна, ей не нужны чужие просторы, ей просто нужна иная жизнь. Помощь братьям-славянам? Но разве ради свободы болгар не погибли сотни тысяч русских? А теперь болгары вместе с немцами того и гляди нанесут удар во фланг (и нанесли в конце концов, и тем резко ускорили поражение России). Дарданеллы? Присвоить себе проливы и затем весь век воевать с обиженной Турцией?
Тогда они твердо поняли, что политика императора и его родственников, держащих в руках государственные вожжи, гибельна для народа. И они решили, что их путь – путь революционеров.
Им казалось тогда, что революция, свобода явятся как веселые розовощекие девы – и все вокруг засияет счастьем. Увы, началась еще одна война, гражданская, во многом бессмысленная и беспощадная.
Но уже не было у них иного пути, кроме одного, выбранного в юности…