Джолан долго искал голову Моргана в бороздах пшеничного поля и в купах деревьев на краю, отчаянно сдерживая слезы в присутствии Роуэна и Бершада Безупречного. Хоть драконьер и лежал без сознания, плакать в присутствии легендарного героя не хотелось.
Деревенские жители мало-помалу выходили из убежищ. Никто не видел, как именно Бершад расправился с шипогорлым верденом, поэтому они принялись обсуждать не нечеловеческую силу драконьера, а как поделить драконью тушу между собой.
По неизвестной причине клыки, шкура, внутренние органы и кости дракона, как правило, сгнивали за несколько дней, а иногда и за несколько часов, так что пользы от них почти не было. Поэтому Бершадов кинжал из драконьего клыка был такой редкостью – готовый клинок обычно превращался в размякшую заплесневелую палочку. А вот мешочек жира у основания каждой драконьей чешуйки легко становился добычей любого дурака. Жир перетапливали, получая из него так называемое драконье масло, которое горело в десять раз дольше, чем любой другой животный жир.
В Альмире барону – повелителю местных владений полагалось три четверти драконьей туши, а остальное разбирали те, кто был похрабрее и озаботился захватить с собой нож. Джолан заметил, что деревенские старательно отмеряют долю барона Нимбу, который недавно построил замок в десяти днях пути от Выдрина Утеса и наверняка пришлет посыльных за драконьим жиром. Судя по величине шипогорлого вердена, это на два или на три года освободит жителей Выдрина Утеса от дани.
Пока крестьяне делили тушу, Джолан продолжал искать голову Моргана. И куда она только подевалась? Двадцатиминутные поиски ни к чему не привели. Тем временем Роуэн соорудил носилки из гибких стволов молодых деревьев, связав их кожаными ремнями и дерюжными лоскутами. Но если не найти голову Моргана, то Джолан не сможет вложить ему в рот ракушку. А без ракушки душа Моргана будет вечно бродить по округе, искать дорогу к Морю Душ. От Выдрина Утеса до моря далеко, душа Моргана наверняка заблудится.
Роуэн уложил Бершада на носилки и привязал их к упряжи осла.
– Хватит уже, малец, – сказал оруженосец, но, видя, что Джолан продолжает свое занятие, добавил: – Может, он сам найдет дорогу к морю.
– А если не найдет? – дрожащим голосом спросил Джолан, с трудом сдерживая слезы.
Роуэн заморгал, а потом коснулся плеча Джолана:
– Жизнь полна горя, малец, а тебе горевать рановато. Не спеши.
Он легонько тряхнул уздечкой и повел осла в деревню.
Джолан плелся в самом конце унылой процессии – Роуэн, осел, обезглавленное тело мастера Моргана и Бершад в беспамятстве – и хмуро обдумывал положение дел.