– Отлично. Значит, японцы за вами. Дорабатывайте детали своей «Божественной комедии», а я займусь обеспечением ее дипломатической поддержки.
Получив приказ от премьера, работники британского МИДа из Форин Офис принялись за дело с утроенной силой. Многие из них подобно Чемберлену расценивали советско-германский договор как личное оскорбление и не жалели ни сил, не времени для своей духовной реабилитации.
В Хельсинки, Стамбуле и Тегеране шли интенсивные переговоры между Англией и местными властями о вовлечении их в войну против СССР. В ход шли всевозможные обещания и посулы, оказывалось прямое и скрытое давление на лидеров трех стран и их окружение. Почти каждый день в Лондон шли отчеты и доклады о проделанной работе, а в ответ дипломаты получали новые инструкции и циркуляры.
Когда министр иностранных дел принес доклад Чемберлену о результатах первых недель, выяснилась довольно необычная картина. Флегматичные финны вспыхнули и загорелись гораздо быстрее и ярче, чем горячие и темпераментные южане. В отличие от северян, с готовностью веривших джентльменам на слово, несмотря на трагическую судьбу Польши, турки и персы не торопились встать под знамена высокой Европы. Они не просто торговались, пытаясь получить для себя дополнительные выгоды, имея свои обиды на русских, они не хотели выступать застрельщиками в предстоящей войне.
И Стамбул, и Тегеран были готовы присоединиться к большим европейцам сразу после того, как финны добьются успехов на севере, а британская и французская авиация сотрет с лица земли Баку и Батуми. Это была их твердая позиция, и как господа дипломаты ни нажимали на них, южане твердо стояли на своих позициях.
Аналогичное положение было и с японцами. Эти азиаты любезно улыбались, жали руки и были полностью согласны с намерениями европейцев наказать Сталина, но не спешили сомкнуть свои ряды с ними. Японский военный атташе рассыпался в благодарности за идею нападения на Хабаровск, обещал известить свое правительство, но дальше никаких действий не последовало. Токио, как и южане, занял выжидательную позицию, не спеша брать на себя какие-либо обязательства.
Единственно, кто открыто изъявил готовность ударить по русским, были остатки банд басмачей, нашедших приют в Афганистане. Получив богатые подарки, они охотно согласились перейти границу и пустить Советам «красного петуха», но одних их было мало для реализации громадных планов Чемберлена и Айронсайда. Басмачи и поддерживающие их племенные вожди были оставлены про запас, и все свои силы британские дипломаты бросили на финнов, которые загорелись буквально с одной спички.