— Я вас понимаю.
— А как вы справляетесь с галереей?
— Я не была там с вечера аварии, сбежала в разгар крайне важного для меня вернисажа.
Он криво ухмыльнулся, я вопросительно посмотрела на него.
— Я выступал с оркестром на концерте Радио Франс и узнал о том, что случилось с Констанс, в антракте. Я бросил своих музыкантов, зрителей, сел в машину и четыре часа мчался сюда на бешеной скорости.
— Ничто не имеет значения, когда речь идет о любимом человеке…
Саша улетел мыслями куда-то вдаль, наверное, вспомнил жену, а я подумала о Ксавье. У нас была одинаковая боль. Вопреки необычности ситуации мне стало немного спокойнее, потому что я ощущала себя уже не такой одинокой.
— Вы не скучаете по галерее, по картинам?
— Я стараюсь не вспоминать свою работу, не могу… А у вас как с музыкой?
— Я не слышал ни единой ноты после последнего такта на том концерте.
— Вам ее не хватает?
— Конечно.
Пока мы разговаривали, в зале стало не так людно, полуденный час пик, судя по всему, закончился, а мы продолжали сидеть. Я с изумлением узнала, что перевалило за половину третьего. Ксавье должен ждать меня.
— Мне пора к Констанс.
Этот мужчина деликатничал меньше, чем я, он все высказывал напрямую. Практически сразу вскочив и надев пальто, он пошел расплачиваться. Зря я торопилась и расстраивалась, что может показаться, будто я гонюсь за ним: когда я подошла к стойке, он прятал карту в бумажник.
— Я хотела заплатить за себя!
Он не ответил, знаком направил меня к выходу, придержал дверь, потом мы вместе вошли в больницу. В лифте мы переглянулись, вдруг смутившись из-за возобновления каждым из нас своей привычной жизни. Что до меня, должна признать, я уже немного скучала по этой странной паузе.
— Спасибо, Саша. Не только за обед, но и за беседу, которая позволила мне ненадолго забыть…
— Это я должен вас поблагодарить, Ава. Возможность поговорить о чем-то другом успокаивает… И если позволите дать совет, возвращайтесь в галерею, я не сомневаюсь, что вам станет легче.
— Я подумаю. Но при условии, что вы тоже подумаете, не послушать ли музыку, если уж не можете играть. Я уверена, что Констанс точно не хотела бы, чтобы вы лишали себя музыки.
По его загоревшемуся взгляду я догадалась, что попала в яблочко. Лифт звякнул.
— Ваш четвертый этаж, — объявил он.
— А разве вам не нужно было выйти на третьем?
— Сначала вы.
Я кивком поблагодарила его. Уже ступив одной ногой в коридор, я обернулась и придержала дверь, не давая ей закрыться.
— Я пока не смогла спросить Ксавье насчет скрипки Констанс, сделаю это сегодня днем.
— Не надо… не морочьте ему этим голову. У вас есть и другие заботы, более важные. Как и у него, я полагаю. Не переживайте. Идите, он вас ждет.