— Да, разумеется, лептоны, — сказал Гермес с тонкой улыбкой. — Мир слабых взаимодействий. Мне кажется, вы начинаете улавливать, о чём идет речь, но мне не хотелось бы торопить вашу мысль.
— Пожалуй, это не совсем так, — задумчиво произнес Фрэнк, внезапно осознавший, что находится на пороге поразительного открытия, и что всё его прошлое, блестящее прошлое астронавта и солдата, навигатора и завоевателя было всего лишь ступенькой на пути к подлинной вершине. — Всё, о чем я говорил, относится к классической физике. Есть четыре типа лептонов, которыми являются обычные электроны, тяжелые электроны или мюоны и два типа нейтрино. Они взаимодействуют на основе электромагнитных сил и тех «слабых» взаимодействий, тончайших, таинственных, которые… Но что может быть более тонким, чем разум?
— И мы, те, которых называют богами, являемся формами проявления разума, — согласился незнакомец. — Конечно, в соответствии с масштабами этой ничтожно малой планетки, Земли. Вы, впрочем, не можете не признать, что при разных катастрофах в дело вступают всегда самые низшие божества. В то же время, Амон, Иегова, Брахма появляются только в моменты творения… или в Судный День. Обычно же они довольствуются тем, что просто носятся над водами. Мы признательны им за то, что существует бесконечное множество разновидностей силовых полей, но творцов, способных моделировать эти игры разума, так мало…
— Вы хотите сказать, что Вселенные — это тоже результаты игр разума?
— Почему бы и нет? — спросил бог с крылышками. — Вспомните эту старинную гипотезу — кажется, Вайскопфа, если не Воскобойникова — она послужила отправным моментом для некоторых ваших открытий: гравитация, электричество и ядерные силы связаны, в конце концов, определенным принципом, объединяющим мир гигантских масштабов со структурами мира элементарных частиц… Так вот, тот, кто говорит «электричество», говорит «биотоки». И именно здесь, в великом хороводе причинности в игру вступает человеческая мысль.
— Вселенные, созданные или преобразованные мыслью, — задумчиво произнес Соллер. — Кажется, я начинаю понимать. Спасибо.
— Настало время отправляться в путь, — сообщила Кассандра, появившись со стороны пляжа. Туман, осевший мельчайшими блестками, заставлял сверкать ее волосы; в крупных каплях, словно в небольших линзочках, отражался лес.
«Икона, — подумал Соллер. — Святая с византийской иконы… Святая София…».
Невероятно далекое воспоминание вынырнуло на поверхность туманного моря его памяти: его первая любовь, молчаливая монашенка в тени собора.