Когда Лю сказал ей, что ему пора, она немного загрустила, но потом решила, что сегодня останется тут, не пойдёт к двадцать восьмому дому, и решила уже закончить с уборкой.
Она сгребла грязь из своей комнаты и, выглянув из железной двери входа, выбросила её за порог. Пыль стояла невыносимая, и жара тоже, но вот отвратных мух стало поменьше, вот теперь бы девочка с удовольствием попила. Она села в углу, достала из рюкзака монеты. Стала снова их рассматривать, вспоминая слова Любопытного: «Это будет вопиющим эксцессом». Время – то, время – сё, Поток – не Поток. Она считала, что Лю просто зациклен на своём этом времени, и сама ко всем этим россказням про время относилась весьма скептически. Нет, Любопытный, он, конечно, умный, но… «А кусака-то взял и попал в мою комнату. И плевать ему было на время. И времени на него, судя по всему, тоже. И кусака-то был побольше монеты».
Она завернула монеты в узелок. Все, кроме одной золотой. Спрятала узелок в рюкзак, а монету в карман. Прихлопнула наглую муху, что собиралась укусить её в потную щёку, достала коробочку и раскрыла её…Она хотела ещё раз посмотреть листья фикуса.
Но её от этого занятия оторвал шум с улицы. Шум был такой, что перекрывал нудное жужжание мух в депошке. Она встала, подошла к окну, что выходило как раз на больничный забор, и совсем немного приподняла пластину жалюзи. А на улице, там, у висящего мальчика, она увидала трёх странных животных. Сначала ей показалось, что это тощие и горбатые пятнистые собаки, высотой ей до пояса. Опасные, сразу видно. Девочка сразу оценила их, от таких не убежишь. Ей захотелось взять палку в руки. Потом она разглядела их лучше, головы у них оказались не собачьи, головы были круглые, скорее кошачьи, только челюсти не как у кошки, челюсти у них были мощные.
«Кошки. Тощие, огромные кошки». Животные стали, подпрыгивая, виснуть на обгрызенных ногах мальчика. Крутиться, отрывая от них куски. «Когтей у них нет, зато челюсти… Вот кто обгладывал ему ноги и разгрызал кости. Это в придачу к Аглае. Пипец!».
Светлане стало не по себе, как только она представила, что где-нибудь встретится с парой-тройкой таких кошечек. Нет, это место ей точно не нравилось. На большой железной двери, конечно, был засов, но вот окна… Окна тут были огромные. А вдруг кошки отважатся пробежаться по мху. Хотя нет, не отважатся, да и стёкол они, наверное, не разобьют. Но всё равно соседство с кошками было неприятным. Она вспомнила про странного мужика, которого встретила перед тем, как её схватила Аглая. Мужик был вымазан фикусом. И орал что-то про это… Девочка всё ещё помнила про судороги, но теперь они уже не казались ей такими страшными. Светлана достала коробочку и вытащила оттуда один листок растения. Не раздумывая долго, сдавила, сжала его в кулаке. И фикус сразу выдал много маслянистого сока, так много, что он сквозь пальцы стал капать на пыльный пол. И Света, не задумываясь, стала наносить сок на свои руки. Масляного сока было достаточно и он очень хорошо размазывался, и того, что она выжала сразу, ей хватило на обе руки до рукавов майки. Но в листке было ещё много масла. Светлана уселась на пол и, завернув брючины, стала размазывать сок по голеням до самых коленей.