Едва добежала до туалета – и началось, у неё стало крутить ноги, да так, что стой она на дереве, её нога смогла бы обхватывать ветки, как ноги обезьяны. И икры превратились в канаты, что натянуты дальше некуда и вот-вот лопнут. Она влезла на подоконник, скинув кроссовки, и сидела там с выпученными от боли глазами, губы от боли закусывала. Какая-то девочка заглянула в туалет, на Свету смотреть боялась. Самое интересное, что руки так сильно уже не крутило, а вот ноги было очень больно. И ей казалось, что вот-вот мышцы будут рваться. И когда она подумала, что лучше позвать кого-то на помощь, боль стала отступать. Ко звонку судороги кончились. И теперь у неё всё болело так, как будто на тренировке ОФП она взяла на себя мужские нагрузки, не меньше. Света не пошла на следующий урок. Ушла из школы, шла по улице, едва переставляя ноги. Особенно болели икры. А ещё ей зверски хотелось есть. И, конечно, девочка пошла в церковный приход, до обеда было ещё далеко, она знала, что там хоть чем-нибудь её, но покормят. Так и есть, её там накормили.
Врач Камаев пришёл к ним, когда было уже поздно, папа собирался на работу. И Валерий Сергеевич был не так жизнерадостен, как обычно. Сказал, что смена была тяжёлой. Понятно, ковид. Врачи работают больше всех. Он посмотрел маму, послушал, что рассказала ему Светлана, и обещал прислать медсестру, чтобы взяла анализы. Он уже не был таким, как раньше, он не светился оптимизмом, уходя, только похлопал девочку по плечу и не сказал обычного: «Ты держись, Светланка, всё будет ОК». Просто ушёл. А девочка покормила братьев и загнала их в постель. Сама села за компьютер, посидеть немного перед сном. Но её беспокоила правая нога, она задрала штанину и поморщилась. На икре Света нашла длинное пурпурное пятно вдоль мышцы.
Всё-таки депошка была местом страшным. Она слышала, как заливаются крикуны возле забора. Через туман их видно не было, но было ясно, где они находятся. Эти твари доедали то, что осталось от мальчика на заборе. Светлана тихонечко прошла к двери и проверила засов. Засов закрыт, дверь железная, если за что ей и нужно было волноваться, так это за окна. Эх, были бы на них решётки. Света вернулась в свою убранную комнату и сразу нашла монету. Взяла её в руку, тяжёленькая: как же тебя забрать с собой? Она всё ещё смотрела на монету, вертела её в пальцах, а сама уже думала о другом.
Черта. Скоро должен появиться Любопытный. И они, как понимала девочка, сразу по туману пойдут на юг к этой самой Черте. Сколько туда идти? Успеет ли она вернуться в свой район или придётся ей «просыпаться» в незнакомом месте? А что там за Чертой? А что там за страж? Об этом она, конечно, его спросит, но вот был один вопрос, который Света задавать напрямую не хотела, и звучал он так: откуда Лю всё знает о Черте, о жуках-могильщиках, о стражах?