Ставки Лисы повышаются — Ежа падают. Психологи «Новой Школы Социальных Исследований» надеются разрешить спор, который восходит, по крайней мере, к 8 веку до нашей эры, когда греческий поэт Архилох сделал загадочное заявление, «Лиса знает много вещей, но еж знает одну но большую». В последнее время замечание поэта символизировало дебаты между теми, кто считает, что способностей много — лингвистических, телесных, математических, социальных и так далее — и теми, кто считает, что интеллект приходит как единовременная сумма, символизируемая показателем IQ, который устойчив к изменениям и, вероятно, может быть обоснован генами.
Теперь появляются новые свидетельства из Новой школы, свидетельствующие в пользу Лисы…
Во всех СМИ — огромный интерес, статьи, рассказы о проекте «Спарта». Маленькая девочка, которая была его первым и на какое‑то время единственной объектом, стала звездой — таинственной звездой, чьи родители настаивали, чтобы ее лицо не было известно широкой публике, среди вырезок на столе Эллен Трой не было ни одной ее фотографии. Тогда, наконец, правительство проявило интерес к этому проекту…
— Эллен, ты что‑то скрываешь.
Спарта посмотрела на широкое смуглое лицо, стоявшее перед ней. Крупная женщина не улыбалась, но за ее обвиняющим выражением лица скрывалось озорство.
— О чем, ты босс?
Женщина всем своим немалым весом опустилась в кресло напротив стола Спарты, стола Эллен Трой.
— Прежде всего, дорогая, ты снова попыталась вырваться из‑под моего контроля. Ты думаешь, сестра Арлин не знает, что происходит в ее собственном отделе?
Спарта резко покачала головой.
— Я ничего не скрываю. Я уже два года пытаюсь выбраться из‑за этого стола. Так часто, как позволяют правила, я подаю заявление.
Стол, о котором шла речь, был одним из пятидесяти точно таких же в Департаменте Обработки Информации Следственного Отдела Комитета Комического Контроля, размещавшегося в здании из розового кирпича и голубого стекла с видом на Манхэттенскую Юнион‑Сквер.
Арлин Диас, была руководителем Департамента.
— Мы с тобой обе знаем, что человек, перенесший такую операцию как ты, не может даже мечтать об оперативной работе. Так почему же ты продолжаешь это делать, Эллен? Почему пытаешься попасть туда?
— Потому что я все еще надеюсь, что у кого‑то наверху есть хоть капля здравого смысла, вот почему. Я хочу, чтобы меня судили по тому, что я могу сделать, Арлин. А не по тому, что есть в моем личном деле.
Арлин тяжело вздохнула:
— Правда в том, что к физической форме оперативника предъявляются повышенные требования.