— Да ничего, — она помотала головой, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Даже спасибо, потому что, когда смешно — это всегда помогает.
— Ты кому это рассказываешь? — беззлобно поинтересовался тот. — Я-то знаю. Но здорово, что ты сама сообразила.
— И что мы теперь будем делать?
— Как это — что? Подождём, пока ты успокоишься, и слезем потихоньку.
Оля вздохнула. Паника понемногу уходила, сменяясь невыносимой усталостью, точно она весь день разгребала камни. И ещё — невыносимым, мучительным стыдом перед Женькой. За то, что заставила понервничать, за то, что подвела обоих. В конце концов — за то, что оказалась совершенно слабой и беззащитной перед лицом реальной опасности.
— Прости, — она отняла руки от висков и посильнее вцепилась в ветку. — Я не знаю, что с этим делать. В детстве на меня напала огромная собака и покусала, я потом даже в больнице лежала. И с тех пор я их боюсь. И всех, кто на них похож. Просто… до истерики.
— Я заметил, — Женька кивнул. Кажется, он её не винил, но Оле всё равно было не по себе. — Ничего, это проходит… со временем. Или нет. Фобии разве не у врачей лечатся?
— Я не была у врача, — пробормотала Оля, опуская глаза. — Родители… считают, что лучше уж потом, когда поступлю в Москву. Здесь нет нормальных, а ездить туда…
— Можно же по скайпу, — протянул одноклассник. Скорее всего, просто чтобы поддержать диалог. — Или они деньги тратить не хотят? Чем раньше же, тем лучше. Нет?
Если он хотел её отвлечь, у него не вышло. Стало только хуже. Теперь Оля совсем сдулась. Ей было неловко до одури, настолько, что слёзы снова подступали к глазам, не давали нормально видеть.
— Они не верят, что по скайпу эффективно, — мрачно произнесла она. — А как по мне — просто не придают значения. Хотя в остальном они хорошие. Я ни в коем случае не хочу их обвинять, но вот такие у них загоны.
Меньше всего на свете ей хотелось винить своих родителей в нелюбви к себе или в безответственности. Они были и вправду хорошими. Уж точно лучше, чем у Женьки, мать которого давно умерла, а отец постоянно мотался по командировкам, оставляя сына предоставленным самому себе. Ему нужно было зарабатывать деньги — и он зарабатывал, а на семью времени не оставалось.
— Я понимаю, — неожиданно легко согласился одноклассник. Оля всё-таки всхлипнула, неловко завозила руками, размазывая слёзы по лицу. От этих слёз стало ещё более стыдно: она, взрослая и не единожды сталкивавшаяся с опасностью, ревёт, как маленькая девочка, из-за какой-то ерунды.
Волкоподобное существо под деревом устало пытаться выманить ребят. И злобно взвыло. Этот вой, такой похожий на вой того, давнего пса, врезался в голову ножом. Именно сейчас, когда она была наиболее уязвима и меньше всего ждала подвоха!