– Ага.
– Но главное – чтобы твоей душе было на все посрать. Вот прямо на все! С кем бы что ни случилось – к сердцу не принимай! У меня не получилось… хотя и стараюсь. Кишками доволен, а головой не очень… слезливый я стал как баба… И почему я не черствый кусок говна? Порой виноватым себя чувствую…
– Потому что помнишь – усмехнулся я, подхватывая одной рукой обе сумки, а другую опуская на висящий на ремне дробовик – Чтобы чувствовать себя виноватым – надо помнить о сделанном. А ты забудь, Шоппер. Просто забудь…
– Легко сказать… вон стонет в баке пинавший меня упырок. Он же меня и сдаст тем, кто его отыщет…
– Ща – кивнул я.
Приподняв крышку, глянул внутрь и улыбнулся едва различимым панически расширенным глазам парализованного ушлепка.
– Ща – успокоил я и его, открывая бритву.
Короткое движение запястьем… и брошенная бритва прошлась по расслабленной параличом шее, прорезав длинную рану, что тут же плеснула темной кровью.
– Ну вот – успокаивающе улыбнулся я заблеявшему упырку – Сдохни уже, чтобы Шоппер жопу в скорби не пружинил.
Откинув крышку, я позволил рою светлячков спикировать в бак и вскоре стон захлебнулся. Глянув на удивленно моргающего старика, я ткнул пальцем в переулок:
– Что за ним?
– Семнадцатая улица. Если по ней налево двинешь, то шагов через двести окажешься на перекрестке имени Свободной Природы.
– Терминал?
– Есть.
– Ясно.
– Удачи тебе, Оди… мне то уже конец…
– Уходи отсюда. И спрячься – бросил я через плечо – Переживи эту ночь. Если переживешь – найди меня завтра.
– З-зачем?
Отмахнувшись, я зашагал по переулку к перекрестку Свободы. Надо поторопиться – до рассвета осталось не так уж долго, а я тут шарахаюсь непонятно в чем и с кучей барахла на руках. Тут… тут все непросто в этом Дублине-5. Временно надо слиться с общей массой булькающего здесь дерьма…
* * *
Нельзя было не заметить терминал на перекрестке – над ним высился подсвеченный металлический навес, на него указывало несколько недавно подновленных светящихся стрелок на стенах здания, а еще рядом с ним горестно выл стоящий на коленях лысый жирный гоблин, колотясь башкой об асфальт и крича про то, что сейчас зацелует экран, только не надо отправлять его в коллекторы под улицы…
Я прошел мимо. Терминал буквально тянул меня к себе, но я прошел мимо, держась у темной стены и ориентируясь по достаточно частым указателям на мертвых фонарных столбах. И чем дальше я углублялся в бетонные джунгли, тем вонючей, теплее, громче, светлее и оживленней они становились.
Гоблины… гоблины никогда не меняются…
Или все же меняются?