Всё дело в том, что по факту — это не будет отрицать ни один серьезный академический исследователь того периода, царская администрация умело и эффективно противодействовала росту образованности в русском обществе на протяжении всего XIX века. Причина была не в тупости царского правительства, как могут подумать особо патриотичные читатели, а в прагматичном расчете: если вы правите стадом безграмотных крестьян на колоссальной, логистически плохо связанной территории (ведь доля городского населения не превышала долгое время 7–8 %), то у вас имеется жёсткое сословное общество и ваша естественная опора — дворяне, а образованные простолюдины в больших количествах крайне опасны. Именно такой логикой руководствовались Голштейн-Готторпы, поскольку помнили пример европейских революций и учитывали их трагические последствия для правящих династий.
Кроме того, практически до 60-70-х годов XIX века перед государством младшей ветви Ольденбургов реально не стоял вопрос индустриализации, для которой уже тогда нужны были грамотные рабочие и инженеры, а запоздалое строительство железных дорог велось местной рабочей силой под руководством иностранных инженеров. Страна была и оставалась аграрной, до 90 % ее экспорта составляла продукция сельского хозяйства, 1–2 % населения жили в сверхроскоши, 7-10 % считались не бедными и были военно-бюрократической опорой царского режима, всё остальное население — беспросветное море нищеты.
Если бы царизм ставил себе задачу развития страны, то столыпинские реформы надо было проводить на 30–35 лет раньше, однако царский режим упорно держал в рабстве основную массу русских до 1861 года, а потом ещё 45 лет выкачивал из крестьян выкупные платежи, влияние которых на уровень жизни крестьян очень хорошо и подробно исследовано нашей прогрессивной историографией. Как следствие, с фатальным опозданием началось развитие городов, буржуазии и промышленности, и то во многом благодаря франко-бельгийскому капиталу — нашим традиционным континентальным союзникам. Их инженеры и промышленники открыли Донбасс, вложились в железные дороги и заводы, но уже после 1870 года, когда отставание Российской Империи от первоклассных европейских держав становилось очевидным.
Для понимания общей картины мы приведём статистику: в 1897 году в европейской части Российской Империи только 35 % мужчин и 13 % женщин были грамотными. При Николае Втором ввели некоторые поблажки и началось реальное просвещение населения — впервые за весь монархический период, но уже было поздно — положением на 1917 год только половина детей и подростков в России посещали школы. Нынешние царисты очень радуются и гордятся подобным фактом, однако вкупе с демографическим взрывом это привело к тому, что 1917 год страна встретила так: средний возраст населения около 17–18 лет и около половины — абсолютно неграмотны, не умеют ни читать, ни писать. По сути, белые дикари, которых любая правильная пропаганда могла использовать в своих целях так, как хотела — что и произошло, конечно же. Следует сказать, что из второй половины «грамотных» львиная доля приходилось на тех, кого в нынешнем смысле можно назвать лишь полуграмотными — уровень классов начальной школы.