Я не могла себе позволить выйти из каюты: Бланш запропастилась Бог знает куда, и пару часов к ряду я занималась Софи и Андре, совершенно невыносимыми сегодня. Дети с ума сходили от скуки, замурованные в четырех стенах, и я их прекрасно понимала…
Когда, ближе к ужину, раздался несмелый стук в дверь, дети мне и шанса не дали притвориться, будто здесь никого нет. На пороге, к моему удивлению, оказался сын Кохов, юный господин Томас.
– Доброго дня, фрау Дюбуа, – на нижненемецком диалекте заговорил со мною мальчик после скромного поклона, – матушка велели справиться о здоровье господина Дюбуа а еще спросить, не согласитесь ли вы поужинать нынче с нами?
Покуда говорил, проказник так и стрелял взглядом по нашей гостиной: увидал Софи и немедленно просветлел лицом. Не хотелось разочаровывать этих Ромео и Джульетту, но я была вынуждена ответить отказом:
– Сожалею, господин Кох, но месье Дюбуа все еще нездоровится, а оставить супруга одного я не могу. Передайте матушке мою глубочайшую благодарность за беспокойство и приглашение.
Четвертью часа позже муж полностью поддержал меня в жестком решении. Он бы меня и в кладовке запер, будь его воля… А вот господин обер-лейтенант, навестивший меня вместе с супругом, искренне не понял опасений:
– Лучше уж мадам Дюбуа быть на виду да под присмотром, нежели оставаться здесь одной. Вечером все будут в ресторане – и вы тоже, месье Дюбуа. Злоумышленник же все еще на пароходе и может попытаться пройти в коридор первого класса, а ваших супругу и детей даже защитить некому будет.
Позитива те слова никому не прибавили. Но я, пожалуй, была согласна с Вальцем, о чем робко намекнула мужу. Воодушевленный, Вальц выступил уже более решительно:
– Ежели угодно, месье Дюбуа, я и сам отужинаю в ресторане, даже сопровожу мадам Дюбуа, чтобы вы были спокойны.
Жан глядел на него из-под бровей хмуро и тяжело – но господин Вальц либо не замечал того взгляда, либо делал вид, что не замечал. Я молчала, не собиралась подливать масла в огонь. Боюсь, теперь уж, даже если муж и позволит мне пойти на ужин, то я сама откажусь.
Вальц это как будто почувствовал и сейчас же отступил:
– А впрочем, не буду настаивать и пойму любое ваше решение.
Он собирался уж откланяться, но в дверях задержался снова:
– Не хочу вас пугать, но вы слышали, по какой причине мы все еще стоим на месте? Когда пытались запустить паровую машину и осматривали пароход, кто-то из матросов увидал, что на винт намотан женский газовый шарф.
Отчего-то я разом похолодела.
– Экипаж беспокоится, что одна из дам могла упасть за борт… надеюсь, этого не случилось, конечно. Всего доброго.