— Я-то спал, а вот вы…
— Ну и что?
— В сущности, это даже не ваша больная…
— Так я и думала, — сказала Асмик. — Просто ждала, когда вы наконец это скажете…
Он пожал плечами:
— Вас не поймешь.
Помолчали немного. За окном светлело. Розовые текучие тени прорезали потолок, заиграли на стенах.
— Все-таки скажите теперь, как это вам удалось так быстро достать? — спросил Володя.
— Фронтовые друзья, — сказала Асмик. — Вы ведь на фронте не были? А я была.
— Так вы же старше меня, — сказал Володя и добавил: — Правда, кажется, ненамного.
Асмик невольно вздохнула:
— Как сказать…
«Пойти или не пойти? — думала Туся. — Или все-таки пойти?»
Пойти хотелось.
В последний раз они виделись с Ярославом летом, в начале войны. С тех пор прошло четверть века.
Тогда был тоже жаркий день, августовское солнце палило нещадно.
Ярослав пришел к Тусе, сказал твердо:
— Вот что, Рыжик, война войной, а жизнь идет своим чередом.
Туся зевнула. Она пришла с ночного дежурства и хотела спать.
— Давай распишемся, — сказал Ярослав.
— А ты не уйдешь на фронт? — спросила Туся.
— У меня зрение плохое, и пока меня не возьмут, — сказал Ярослав. — А что будет дальше — поглядим.
Туся снова зевнула, прикрыла рот ладошкой.
— Спать, умираю, — сказала она, улыбаясь. — Ночная смена самая тяжелая.
Он взял ее на руки, перенес на диван.
— Спи, Рыжик, пока я не приду, а потом пойдем погуляем…
Туся закрыла глаза и словно провалилась куда-то. Он постоял над ней, глядя на ее бледное, усталое лицо, на тени под глазами.
Вышел в переднюю, снял с вешалки старый шерстяной платок, накрыл Тусины ноги.
Спустя три часа пришел снова. Туся, свежая, умытая, как и не спала вовсе, встретила его на пороге.
— А я уже давно проснулась, все жду тебя…
Он молча привлек ее к себе. Надо же было так — случайно зимой познакомились в кино, потом он проводил ее до дома.
Ему приходилось встречать девушек интереснее, веселее, умнее Туси, но ни одна из них не запала ему в сердце.
Он и отцу писал на Дальний Восток:
«Я на всю жизнь приговорен к ней».
Он говорил Тусе:
— Ты навечно прописана в моем сердце.
Туся смеялась.
— Значит, я имею право на половину.
— На все, — серьезно отвечал он. — На все полностью.
Небо за окном внезапно потемнело, заметались в разные стороны раздираемые ветром деревья.
— Будет дождь, — сказала Туся. — Гулять — отменяется.
Ярослав охотно согласился:
— Посидим дома вдвоем.
Вынул из кармана небольшой сверток в розовой глянцевитой бумаге.
— Отец прислал тебе с оказией. Можешь считать свадебным подарком.
Туся проворно развернула бумагу; не сдержавшись, ахнула. Тончайшего шелка кимоно скользнуло на пол. Блеснули при свете лампы серебристые птицы, расшитые золотом диковинные цветы.