Что касается майора Фирби, то он, напротив, был совершенно спокоен, считая, что Тиббетс сделает «все, как надо».
Штурман ван Кирк взглянул на часы. Было 02:44. Пока бомбардировщик находился на земле, ему было нечего делать.
В 02:45 Тиббетс скомандовал Люису: «Поехали!»
«Энола Гей» начала разбег по взлетной полосе.
Тиббетс следил за тахометрами и указателем давления на всасывание на трубке Пито.[3] Позади уже остались две трети взлетной полосы, а стрелка тахометра еще не доползла до 2550 оборотов в минуту. Приемник воздушного давления также показывал всего сорок дюймов, что было еще недостаточно.
В верхнем пулеметном блистере Шумарт и Стиборик обменялись нервным, настороженным взглядом. Безер, забыв о какой-либо опасности, улыбнулся им.
Бортинженер Дазенбери, взглянув на приборы, почувствовал неуверенность и беспокойство. Он знал, что собирается сделать Тиббетс, но уже не был уверен, что ему это удастся.
Глядя на приборы, Люис не на шутку перепугался.
— Она слишком тяжелая! — закричал он.
— Ее нужно поднимать!
Тиббетс ничего не ответил, продолжая гнать бомбардировщик по взлетной полосе. Инстинктивно руки Люиса потянулись к штурвалу.
— Отставить! — приказал Тиббетс.
Второй пилот застыл на месте.
Внезапно страх почувствовал и Безер.
— Эй! — крикнул он. — Мы не выскочим из полосы?
Люис взглянул на Тиббетса. Тот глядел вперед, в темноту, где на краю утеса заканчивалась взлетная полоса.
Капитан Люис понял, что больше ждать не в силах. Но в тот момент, когда его руки сжали штурвал, Тиббетс потянул свой штурвал на себя.
Нос «Энолы Гей» задрался, и бомбардировщик оторвался от земли, которая в тот же момент исчезла под ним, замененная кромешной темнотой океана…
Наблюдая за взлетом из своего тайного убежища на вершине горы Лассо, японский главстаршина Кизо Имаи не мог понять, что означают эти огни, прожектора, толпа кинооператоров и прочих людей, за которыми он следил последние девяносто минут…
К 02:49 все самолеты, участвовавшие в операции уже были в воздухе.
Давно задуманная акция начала осуществляться!
Первые три часа полета до острова Иводзима «Энола Гей» и самолеты с наблюдателями шли северо-северо-западным курсом. Пока бомбардировщик буравил тихоокеанскую ночь, майор Фирби подремывал, развалясь в своем кресле. Только часов через шесть ему придется продемонстрировать свое искусстве бомбардира.
Безер, не спавший около двух суток, пристроился прямо на полу в хвостовом конце тоннеля и спокойно похрапывал. Он должен был включить свое оборудование электронного слежения только, когда бомбардировщик пройдет над Иводзимой.