Арина задернула занавесками окна, поправила постель, потом присела на стуле. Посидела минуты две, оглядывая все в хате, как будто прощалась навсегда и с печью, и с ухватами, и с иконой. На душе было неспокойно. За всю свою жизнь Арина всего лишь один раз ездила с покойным Демьяном в Орел. Так это ведь совсем рядом. Да и с Демьяном было не страшно: он дорогу хорошо знал и с железнодорожниками умел ладить. А теперь придется все самой. Ну да ничего, свет не без добрых людей.
Арина завязала платком через плечо кошелку и пошла от хаты, все время думая, как лучше рассказать Борисихе о своей поездке, чтоб та не отговаривала, не останавливала.
Борисиха как раз сеяла в палисаднике цветы. Завидев Арину, еще издали спросила:
— До города?
До города, хотела ответить Арина, но вовремя спохватилась. Все равно ведь придется обо всем рассказать, отдавать ключи.
— К сыновьям я… — призналась она.
Борисиха ничего не ответила, присела на завалинке и вдруг заплакала, вытирая фартуком глаза.
— Ну чего ты? — стала ее успокаивать Арина. — Чего ты?
— Да так, своего вспомнила.
У Борисихи тоже погиб на фронте сын. Ровесник Тихона. Но кроме него у Борисихи еще две дочери. Одна живет в городе, а другая здесь. Борисиха уже правнуков нянчит.
— Так ты посмотри за хатой, — попросила ее Арина.
— Посмотрю.
Арина отдала Борисихе ключ, попрощалась. Но та вдруг остановила ее, сунула в руки сверток с семенами:
— На вот, может, на могиле посеешь…
Теперь заплакала Арина. Найдет ли она еще ту могилу? Но, может, найдет, раз указано, где похоронен. Попросит у кого-нибудь лопату, грабли, вскопает землю и посеет сразу все цветы. Пусть растут… А может, они там уже и посеяны. Теперь везде о погибших помнят.
Арина еще раз попрощалась с Борисихой и пошла, время от времени оглядываясь назад. Борисиха стояла, опершись на штакетник, маленькая, сгорбленная. Кто его знает, может, и свидеться уже не придется. Здоровье у Борисихи слабое. Да и у Арины тоже. Ревматизм домучивает. Иной раз ухваты в руки нельзя взять — не держат. А бывало, по пятнадцать коров доила, когда еще дояркой работала. От этого и ревматизм.
Борисиха тоже на своем веку всякой работы переделала, дай бог каждому, И звеньевой была, и птичницей, и свинаркой. Правда, бросила все это немного пораньше, как только дочери замуж повыходили. За внуками надо было кому-то смотреть.
Арина по-доброму завидует Борисихе. Были бы у нее сейчас внуки, все как-то по-другому складывалось бы. То к одному бы пошла, то к другому… И везде свои.
Но что теперь поделаешь? Ребята жениться не успели. Ильюше-то, правда, еще рано было. А вот Тихон и Митя могли бы и жениться.