— Слушай, хватит уже ныть. Да, она красива, вроде бы, мне не удалось ее нормально разглядеть. Давай перелезем на другую ветку, отсюда плохо видно.
Илья согласился. Они забрались на ветвь выше. Вид с нее открывался еще лучше. Они видели спальню Таисии насквозь. Преподавательница вскоре появилась в ней. Она присела перед зеркалом на стене, приступив к вечерним процедурам, к которым, наверное, приступают все девушки перед сном. Или только красивые. Мишка наконец-то разглядел зазнобу Ильи. Она и впрямь была хороша. Возможно из всех девушек, встреченных им «вживую», она была самой красивой.
Ее красоте шли изящные движения руками. Она явно знала себе цену, что и передавал язык тела. Таисия утерла лицо салфеткой, помассировала его движениями пальцев, построила себе очаровательные гримасы в зеркале. Сняла с ушей и шеи украшения и сложила их в коробочку.
— Ты, прав, друган, есть в ней что-то неземное. — Согласился Мишка, боясь моргнуть и пропустить что-нибудь интересное.
— Она моя. — Не отрываясь от зрелища, напомнил Илья.
— Я отрублю себе палец, если ты хотя бы сможешь ей намекнуть на то, что она тебе нравится.
— Ой. — Илья крепче ухватился за бинокль и вытянул вперед шею.
Таисия Львовна поднялась со стула, направилась к шкафу и вынула из него ночную сорочку.
Илья и Мишка непроизвольно заскулили в предвкушении зрелища. Таисия шлепнула рукой по выключателю, и в спальне стало темно. В кроне дуба раздался двойной крик отчаяния.
— Надо было предусмотреть это и выписать прибор ночного видения. — Илья стукнул рукой по стволу дерева.
— Все не предусмотришь, после поглазеть, захочется потрогать.
— Как я хочу стать комариком, залететь сейчас в спальню и сесть Таисии Львовне на…, - Илья задумался, — а ты бы куда сел?
Мишка не успел ответить, в комнате преподавательницы загорелся свет. Оба сразу же прильнули к своим приборам. Таисия снова сидела перед зеркалом и расчесывала свои длинные волосы. Делала она с такой эстетикой, будто знала, что все ее движения будут вызывать аритмию мужских сердец.
Откуда-то сверху по улице донесся непонятный топот, истошные вопли клаксонов и крики людей. Мишка хотел посмотреть на его источник, но не смог отвлечься, завороженный приготовлениями красавицы ко сну. Про Илью и говорить не стоило. Он не слышал никаких посторонних звуков, кроме ударов бьющегося «абы как» сердца.
Топот приближался. Он него даже затряслись ветки, на которых сидели юные вуайеристы.
— Какого хрена вы тут скачете? — Раздался нетрезвый возглас.
Мишке показалось, что он видел кратковременную вспышку, после которой возглас оборвался. Конечно, это могло быть простое совпадение, вспышка фар автомобиля или вспышка фотоаппарата, потому как никакого выстрела и даже щелчка слышно не было. Топот замер прямо под деревом. Мишка направил вниз снайперский прицел. Он увидел темные крупы лошадей, блестевшие потом в свете фонарей и всадников, соскочивших с них и направившихся в дверям подъезда.