– Разумеется, – говорил Кэлу отец, – это всего лишь сказка, а в сказках всегда бывает понемногу и правды и лжи, но никогда не знаешь, где одно и где другое.
Что до маленького Кэла, то он предпочитал сводить разные версии происхождения Омина и верить в то, что тот был отчасти человек, отчасти эльф.
Мысленно он слышит низкий мелодичный голос своего отца, раз за разом пересказывающий ему одни и те же части этой сказки. Омин был безвестным сиротой, его считали никем, а стал великим государем, который управлял могучим королевством, имел любящую семью и верных вассалов и рыцарей и которого крепко любил народ. Кэл закрывает глаза и представляет себе, что он опять шестилетний мальчик, жизнь которого проста и бесхитростна, который не знает, что уготовила ему судьба, и который еще не остался один на всем белом свете. В те дни отец укрывал его полинявшим лоскутным одеялом, которое смастерила его покойная мать, и Кэл слушал истории, рисуя в своем воображении каждого их героя, а потом засыпал.
Он делает это сейчас и вспоминает те слова, которыми его отец заканчивал каждую такую сказку:
«А мораль, сынок, такова: все мы, как бы мы ни были искусны, умны или богаты, – всего лишь отдельные спицы в колесе, и наше колесо будет катиться, только если мы будем действовать сообща».
Предполагается, что завтра утром я отправлюсь в Виоллу Рузу в карете, которую пришлет за мной королева. Предполагается.
Но у меня есть собственные планы и относительно средства передвижения, и относительно места назначения – я намерена сесть в тюремную повозку и отправиться в Дирсию. Если бы только я была парнем – тогда у меня было бы куда больше шансов осуществить свой план. Или, если бы я каким-то образом смогла раздобыть официальную бумагу о моем назначении на работу в эту тюрьму… Вообще-то, если задумываться о препятствиях, стоящих на моем пути, то замысел, представлявшийся мне поначалу таким многообещающим, кажется почти неосуществимым.
Госпожа Кингстон приходит к нам опять и приносит с собой два платья для последней примерки: одно повседневное и одно вечернее – в последнее я должна буду облачиться в первый вечер во дворце. Сегодня пожилую модистку сопровождают ее подмастерья-швеи, которым всю эту неделю приходится работать день и ночь. Остальной мой гардероб, по словам госпожи Кингстон, будет доставлен во дворец к моему приезду туда.
Одно платье сшито из бледно-розового шелка, на нем полно оборок и кружев, и у него короткие пышные рукава.
– Восхитительно! – восклицает госпожа Кингстон и восторженно хлопает в ладоши, когда я надеваю его.