– Под личиной преданности скрываются худшие предатели, – отвечает Кэл.
Я неловко ерзаю.
– А я думала, что у нас с Монтрисом мир.
– Прошло восемнадцать лет с тех пор, как они попытались убить королеву. Наверное, они считают, что настало время для еще одного конфликта.
– Я никогда этого не пойму. Почему людей не устраивает мир? Складывается впечатление, будто они делают все, что только могут, лишь бы не допустить согласия между королевствами. – Мысль о том, что между нами и Монтрисом может разразиться еще одна война, приводит меня в ярость. Погибнет столько ни в чем не повинных людей, будет потеряно столько жизней – и все лишь ради исполнения капризов знати.
– Ты это понимаешь, и я это понимаю, но мы с тобой не относимся к тем, кто выигрывает от войн. Мы из тех, кто страдает, чтобы другие могли получать барыши, – мрачно говорит Кэл.
– Тогда зачем ты вообще занимаешься этим делом? Зачем работаешь на королеву? У тебя же есть твоя кузница. Разве ты не можешь просто быть кузнецом вместо того, чтобы служить королеве?
Кэл молчит, затем вздыхает и трет лицо руками.
– У меня нет выбора.
Я вижу, что он хочет сказать что-то еще, и жду, когда он объяснится.
– Мой отец дал королеве обет на крови. Но он погиб до того, как этот обет был исполнен, так что тот перешел ко мне. Теперь исполнить его должен я.
Обет на крови? Я слыхала о таких обетах только от тетушек, когда они читали мне старые-старые сказки. По-моему, это… варварство. Зло. При мысли об этом у меня кровь стынет в жилах.
– Почему он это сделал? В чем заключается этот обет? – Я думаю о том пути, который выбрали для меня мои мать и тетушки. Я оставила этот путь сама и пока что без последствий. Но обет на крови… если сказки не врут, то жизнь Кэла ему не принадлежит.
– После битвы при Баэре королева совсем расклеилась. Она не желала править, отказывалась выходить из своих покоев. Она отказывалась даже приспустить флаг на шпиле дворца в знак гибели короля. Мой отец был рядом с нею, чтобы оберегать ее, но он не смог бы делать это долго, если бы она утратила способность выполнять свои обязанности королевы-регентши. Королевство стало бы слабым; обнаружив это, на него бы напали враги, и тогда нам всем пришел бы конец. На королеву уже совершили покушение вскоре после того, как было объявлено о ее беременности, – собственно, известие о ее беременности и стало поводом для мятежа афразианцев.
Единственным способом вывести ее из прострации, вызванной горем, было пообещать ей Деянские свитки, и отец это сделал. Она потребовала у него дать ей обет на крови, и он дал ей этот обет. Думаю, с его стороны это было глупо и недальновидно, но тогда королевство стояло на грани гибели. Победа в одной битве ничего бы не значила, если бы королева позволила Реновии погибнуть. Он собирался отыскать Деянские свитки задолго до того, как я вырасту, но не отыскал. Поэтому теперь это должен сделать я.