Сделав это, они привязывают к каждой ноге по 20–40 колокольчиков, а в руки берут богатые платки, или иногда завязывают их вокруг плеч и шеи, по большей части беря их взаймы у своих прекрасных Мопси и любящих Бесси, которых целуют в темноте.
Таким образом, когда все готово, они берут свои палки с головами лошадей, драконов и других древностей и вместе со своими непристойными волынщиками и грохочущими барабанщиками начинают свой дьявольский танец. Затем эта компания язычников направляется к церкви и церковному двору: их волынки трубят, их барабаны стучат, их ноги танцуют, их колокольчики звенят, их платки колышутся над головами как у сумасшедших, их палки с головами лошадей и других монстров рыскают среди толпы.
В таких танцах участвовали молодые, подтянутые и энергичные люди, а не более зрелые господа с заметными животами, с которыми связаны современные представления о танце моррис. Этот танец был куда более дикий.
И танцевали не только мужчины. Когда Уильям Кемп, самый известный комический актер страны, взялся пройти в танце по всей стране в начале 1600-х годов в качестве своеобразной рекламной кампании, он встретил много людей, которые танцевали вместе с ним, в том числе четырнадцатилетнюю девочку, которая не отставала от его джиги (очень энергичного танца, который имеет много общего как с хайлэнд флингом, так и с ирландскими сольными танцами Риверданс) больше часа, после чего Кемп заявил, что «он мог бы бросить вызов самым сильным мужчинам в Чемсфорде» и, как ему кажется, «немногим удалось бы продержаться так долго». В Саффолке мясник пытался держать темп и позорно не справлялся с задачей, когда «сладострастная деревенская девица» рассмеялась и сказала: «…если бы я начала танцевать, то продержалась бы целую милю, даже если это стоило бы мне жизни». Когда толпа подстегнула ее сделать это, она зацепила свои юбки, привязала к ногам колокольчики и танцевала рядом с ним всю дорогу до следующего города. Обе молодые женщины явно знали, какие шаги используются в этом танце. Помимо танцев моррис (по-видимому, так современники называли любые танцы с колокольчиками, энергичными прыжками и пестрой одеждой, сольные или в группах), были и другие танцы, в которых можно было показать себя. В «Описании Лондона» (Survey of London, 1598) историк и антикварий Джон Стоу вспоминает, что видел танцевальные соревнования между молодыми женщинами на улицах Лондона во время правления Генриха VIII, где они «танцевали, соревнуясь за гирлянды, подвешенные на улице». На картине Йориса Хофнагеля «Праздник в Бермондси» (A Marriage Feast at Bermondsey, ок. 1569–1570) изображена группа из пяти танцующих молодых людей. Двое мужчин и три женщины танцуют под музыку двух скрипачей, их позы напоминают такой тип танца, где участники танцуют по очереди, чтобы продемонстрировать свои движения (как в современных брейк-дансе и хип-хопе), подражая друг другу и соревнуясь друг с другом в проявлении мастерства и выносливости. К концу XVI века пуританская враждебность по отношению к таким танцам усиливалась. Те, кто явно демонстрировал собственную набожность, всегда испытывали скрытую враждебность по отношению к танцам, но, если раньше они лишь изредка позволяли себе тихонько выразить возмущение из-за какого-то примера плохого поведения на танцах, теперь это стало более открытым и распространенным. Жители Лондона и ярые кальвинисты стали особенно крикливыми и резкими. Однако все, кроме самых радикально настроенных пуритан, по-прежнему одобряли танцы при дворе.