— Кто знает, может, я скоро стану мамаголиком и сооружу еще кого-нибудь в этом роде, — сказала она и, взглянув на малыша, добавила: — Но не прямо сейчас, конечно, потому что ты страшно милый, и мне хочется вдоволь навозиться с тобой. — Затем сообразила, что так и не позвонила Теду: — А как ты?..
— Кэди. Кстати, она — кандидат на должность крестной.
— Я тоже хотела это предложить, — улыбнулась Рейги.
— Это мое последнее политическое мероприятие на ближайшую пару недель, — пообещал он. — Мне просто не терпится провести побольше времени с тремя… нет, четырьмя самыми любимыми членами моей команды.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЭТО ТОРЖЕСТВО В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ?
Бёрди не могла скрыть потрясения, когда увидела, как в двери входит Бак. Замерев, она наблюдала, как он направляется к ней. В руках айпад, гарнитура в ухе.
— Разве ты не должен быть в Нью-Гэмпшире? — спросила она, когда он приблизился. Однако Бак молча обнял ее за талию и приник поцелуем к губам. А затем, словно ничего не произошло, объяснил:
— Строго говоря, должен. И я был там. И, надо сказать, это из-за тебя я там оказался. Ты раньше, чем я, поняла, что на Хейз стоит сделать ставку. Но мне не обязательно торчать с ними весь вечер. Ждать итогов и смотреть телевизор я могу где угодно, так почему бы не здесь?
Бёрди улыбнулась:
— Не уверена, что ты есть в списке.
— В том-то и суть. Я очень хочу быть в нем, если ты не возражаешь. Это была самая скверная кампания в моей жизни.
— Это не моя вина, — она снова закрылась, стараясь не дать ему слишком легко покорить ее сердце вновь.
— Нет, Бёрди. Конечно, твоя. Потому что я чертовски по тебе скучал.
Глядя ему в глаза, она видела перед собой человека, которого встретила на Холме не один десяток лет назад. Человека, которого по-прежнему любила и который — она не сомневалась в этом — также любил ее.
— Ты знаешь, что я никогда не совершала ничего предосудительного. Ну, за исключением того раза, о котором я тебе рассказала, когда была обижена и сердита, — произнесла она мягко, но скорее как Роберта, чем Бёрди.
— Да, да, и ты имела на это право. Так же, как имеешь право сколько угодно сердиться на ошибку, когда-то совершенную мною. Но я бы хотел, чтобы этого не было. Я бы хотел, чтобы ты знала, что я был молод и глуп, особо не задумывался, что я увлекся своей первой предвыборной кампанией и потерял голову. Тогда я не солгал тебе: это и вправду ничего не значило. И, если нужно, я готов доказывать тебе это всю оставшуюся жизнь. — Затем он наклонился и игриво прошептал: — Сейчас мне больше всего на свете хочется увезти мою жену домой. Но я слишком хорошо все понимаю, поэтому не могу похитить тебя со второй по масштабу вечеринки в этом сезоне. — Он подмигнул ей. — Я собираюсь остаться и наблюдать за твоей работой. И я буду здесь, чтобы проводить тебя домой, когда все разойдутся и снова встанет солнце.