– С кем поведешься, – подвела я итог. – Так мы здесь общаемся – или переодеваемся?
– Стриптиз устраиваем, – огрызнулся Мечислав. Потом он подошел к компьютеру, щелкнул мышкой – и по комнате разлилась знаменитая битловская «Yesterday».
Я шлепнулась на диван и принялась расстегивать босоножки. Мечислав направился к двери, но на пороге обернулся.
– Пушистик, раздевайся медленно. И постарайся повернуться лицом к моему столу – у меня там закреплена камера.
Я тут же запустила в него обувью. Промахнулась.
– Осечка, – прокомментировала Таня. – Думаешь, шеф не соврал насчет камеры?
– А кто его клыкастую душу знает. Мог и не соврать. Ладно, показывай.
Таня вытащила платье из чехла и чуть встряхнула, расправляя еле заметные складки.
– Обалдеть!
Платье было из тех, которые обычно называют «вечерними». Светло-сиреневое, с вплетенными в ткань в сложном рисунке серебристыми нитями. Как и все, что выбирал Мечислав – короткое и облегающее. С открытыми плечами и практически без рукавов. Только с узкой полоской чуть присобранного кружева того же оттенка. Оно сидело на мне как влитое, идеально показывая выпирающие ребра и торчащие ключицы. Увы.
В жизни не хотела иметь модельную фигуру. Но после болезни поправиться мне так и не удалось. Невроз, психоз, да как ни назови мои заскоки – все будет верно. И это поставило окончательный крест на моих попытках походить на нормальную женщину, а не на скелет. Нормальные женщины в минуты душевных терзаний бросаются к холодильнику. Меня же безудержно рвало.
Ладно, не будем о печальном.
К платью полагалась сумочка из той же ткани. И серебристые босоножки на прозрачных акриловых каблуках такой высоты, что с них можно было спрыгнуть с парашютом. Сантиметров пятнадцать, не меньше. Ну почему Мечислав высокого роста? Будь он пониже, мне было бы полегче.
Таня пихнула меня на диван и занялась моим несчастным лицом.
– Сделай что поглупее, типа куклы Барби, – попросила я.
Оборотиха согласно кивнула.
– Это из-за Рудольфо Агвилара?
– Да. Кстати, ты с ним еще не знакома?
– И не тянет. С ним в основном твоя старая подруга тусуется.
– Кто?
– Та самая, из-за которой ты ввязалась в драку с Дюшкой.
– Катя? То есть…
– Анна.
– Она еще жива?
– Почему бы нет?
– Очень жаль.
Никаких добрых чувств я к бывшей подруге не испытывала. Ну да, тебя сделали вампиром. Но я-то в чем виновата?! В том, что мне повезло больше? Вот уж нет. Это – лотерея. У кого-то голубые глаза, у кого-то карие. Кто-то блондин, кто-то брюнет. Кто-то при рождении получил определенную силу, а кто-то обломился по полной программе. И что? Лотерея.