Мне сразу стало ясно, кто послал этих великанов и кому нужна Альва для завершения заклинания. Пусть сейчас она всего лишь каменное изваяние, но отдавать её в руки Румпельштильцхену никак нельзя. Даже не успев задуматься, я вскинула лук и выстрелила в пальцы великана, а потом продолжала стрелять, одну за другой выхватывая стрелы из колчана. Сначала великан как будто ослабил хватку, чуть не выронив статую, но потом снова сжал её и стал поднимать к разбитой крыше.
– Нет! – Я бросилась в сторону пролома, не обращая внимания на сыплющиеся с потолка камни.
– Джилли! Стой! – надрывался Джекс, но я бежала и бежала, пока не оказалась возле великанской руки, обхватившей статую Альвы. Я изо всех сил подпрыгнула, рассчитывая повиснуть на остроносых туфлях изваяния, но мои ногти лишь царапнули по их каменным подошвам: статуя уже возносилась в темнеющее небо, и до неё было не достать.
Я выкрикнула какие-то проклятия.
Должно быть, Мачо услышал мои вопли, потому что уже через считаные мгновения приземлился на руины подземелья.
Взяв себя в руки, я повернулась к моему лучшему другу:
– Джекс, выслушай меня внимательно. Штильцхен сейчас наверху, в Облачном городе. И Анна тоже там – я видела её в волшебном зеркале Джека, а он видел свою маму. Я знаю, что ты ему не доверяешь, но речь сейчас идёт не только об Анне. Спорю на вот этот лук и стрелы, что Штильцхен послал сюда великанов, чтобы они добыли для него Альву. И сколько, по-твоему, ему понадобится времени, чтобы найти способ вернуть её к жизни? Клянусь братьями Гримм, когда бы это ни случилось – для Чароландии это будет означать конец.
Джекс сжал кулаки:
– Джилли, Штильцхен только и ждёт, чтобы ты сама явилась к нему! Ведь он наверняка знает, как ты переживаешь за Анну и как сильно хочешь вернуть её домой. Я уже говорил тебе и повторю сейчас: Джек ведёт тебя прямиком в ловушку.
Времени на обстоятельные споры у меня не было. Поэтому я сказала просто как есть:
– Анна моя сестра, и это моя вина, что она сейчас с Румпелем. Я должна сделать всё возможное, чтобы найти её. И я точно знаю, что она как была хорошей, так и осталась! Знаю, и всё! Но пусть даже нет – если для неё существует хоть малейшая опасность, я обязана попытаться ей помочь. Потому что, если я этого не сделаю, я никогда себя не прощу.
Джекс в отчаянии застонал, потрясая кулаками. Максимус нетерпеливо переступал копытами по булыжникам.
– Ладно. Отлично. Но тогда мы идём с тобой.
– Правда?! – выдохнула я с надеждой и облегчением, глядя на его перепачканное сажей лицо и изорванную униформу.