Впрочем, обвинять американских дипломатов и их сотрудников в чрезмерной щепетильности или снобизме не стоит. Вот только один характерный образчик агента детективного бюро — некто Мэтью Бёрнсайд, работавший в течение короткого срока на нашего героя. И, хотя это происходило немного позже, стоит познакомиться с ним поближе — вряд ли в этом вопросе за пятнадцать-двадцать лет всё могло измениться к лучшему. Итак, в августе 1881 года на слушаниях в суде Олд Бейли мистеру Бёрнсайду довелось давать показания. И говорил он при этом вполне откровенно:
«Меня зовут Мэтью Генри Барредж Бёрнсайд, но у меня есть и другие имена.
Я могу сменить имя ещё до того, как вернусь домой сегодня вечером. Если хотите записать все мои имена, вам понадобится слишком много бумаги. Да, мне доводилось сидеть в тюрьме, разумеется, безо всяких причин, поскольку не был ни в чём виновен»[144].
Видимо, его самого забавляло обилие имён, поскольку он обращался к этому неоднократно (все его показания добросовестно зафиксировал судебный клерк):
«Я использовал имена Смит, Бейли, Браун, Блейк, Джонс, да все не упомнишь. Например, однажды я пользовался фамилией «Прудон», ещё, кажется, «Перри». В качестве Прудона я работал агентом мистера Коули, а под своей собственной фамилией Бёрнсайд — агентом мистера Маклейса. От одного получал деньги, другому передавал. Не всегда, разумеется, однажды, помнится, я присвоил 24 шиллинга, которые должен был отдать мистеру Коули, в другой раз — фунт…»[145]
Закончил свою карьеру этот достойный человек судовым коком. И нет у меня оснований считать мистера Бёрнсайда исключением из длинной шеренги ангелов, которыми очень вежливо руководит архангел Игнациус Поллаки.
Понятно, что такой вот Бёрнсайд, действительно, развязный, действительно, наглый, к тому же, нечистый на руку, да ещё и бывший преступник, сидевший в тюрьме, вряд ли мог вызвать благосклонность мистера Морса или мистера Морана, не говоря уже о госсекретаре Сьюарде. Да и сам Сэнфорд, наверняка, морщился от такого сотрудничества.
Тем не менее, респектабельным джентльменам пришлось смириться с тем, что они имеют дело не с ангелами или архангелами и даже не с премьерминистром или архиепископом, а с Игнациусом Поллаки и его сотрудниками.
Среди которых (среди сотрудников агентства), по словам их босса, были самые разные люди: кэбмены, водители омнибусов, стюарды в клубах, официанты в ресторанах. У большинства из них, как и у самого Поллаки, манеры зачастую были далеки от манер выпускников Кембриджа или Тринити-колледжа. Перефразируя старую песню Михаила Анчарова, можно сказать: «Но где ты святого найдёшь одного, который пошёл бы» в частные сыщики? Даже священники (а среди его агентов бывали и служители религии) оказывались на поверку далеко не святыми.