«6 июля 1892 года. Мы сидим в нашей тихой квартирке. Вдруг к нам буквально врывается девушка, с газетой в руках, со сверкающими глазами:
— Вы слышали? Хоумстедская забастовка подавлена! «Пинки» стреляли в детей и женщин!
Я выхватываю газету и с растущим волнением читаю яркий отчёт о Хоумстедской забастовке: попытка компании Карнеги подавить волнения рабочих, организованные Объединённой ассоциацией рабочих сталелитейной промышленности; выбор для этого кандидатуры Генри Фрика; его тайные действия и планы; обнесение завода забором с колючей проволокой; организация амбразур для стрелков; найм целой армии пинкертоновских бандитов…»[183]
Здесь перечислены все детали, которые на все лады перемывались газетами. Что тут основывалось на слухах, а что соответствует действительности — трудно сказать. Порядок в городе навела вызванная Фриком национальная гвардия.
Вскоре после этого уже упомянутый Беркман и его подруга Эмма Гольдман решили отомстить Фрику и попытались его убить. Беркман пробрался кабинет Фрика и открыл стрельбу из револьвера. Но, видимо, решительность и умение стрелять — не одно и то же. Фрик был лишь легко ранен, а Беркман получил двадцать два года тюрьмы и возможность написать цитировавшиеся нами мемуары.
Подруга Беркмана развила бурную деятельность по его освобождению, так что в итоге он вышел на свободу, просидев только часть срока — четырнадцать лет.
Так или иначе, после этих событий состоялись специальные слушания в Конгрессе, посвящённые проблеме насилия в борьбе с забастовками. И само сражание в Хоумстеде, и эти слушания создали агентству Пинкертона ту дурную славу поставщика штрейкбрехеров и врага рабочих. По стране прокатилась волна обысков в филиалах Национального детективного агентства Пинкертона. Результатом стало изъятие внушительного арсенала стрелкового оружия, которого хватило бы на оснащение целой армии.
Правда, некоторая демонстративность действий властей наводит сегодня на мысль: а не спровоцировали ли они сами ту перестрелку? Очень уж независимым выглядело агентство Пинкертона на фоне весьма коррумпированной официальной правоохранительной системы. Конфликты между официальной полицией и частным сыском имели место частенько. И далеко не всегда государственная сторона представала в них как положительная. Вот, например, что писала русская газета об определённом факте, случившемся в 1912 году, но характеризующем и положение дел десятью — пятнадцатью годами ранее:
«В связи с делом об убийстве Розенталя ведётся пять отдельных следствий.
Сын известного миллиардера Дж. Рокфеллер ведёт следствие о тайной организации торговли женщинами. В докладе Конгрессу Рокфеллер представит ценные сведения о преступной роли полиции. Некоторые полицейские инспекторы получали по 1200 р. в месяц от содержателя дома терпимости и бюро международной торговли живым товаром. Кроме того, частный сыщик Бёрнс, ведущий деятельные розыски, сообщил, что в течение трёх месяцев он сам держал один притон с целью разоблачения.