С.И. Штрайх считал, что один намёк в повести «Выстрел» прямо указывает на то, что об этой странице биографии Липранди Пушкин был вполне осведомлён: «Сильвио встал и вынул из картона красную шапку с золотою кистью, с галуном (то, что французы называют «bonnet de police»); он её надел; она была прострелена на вершок ото лба». «Bonnet de police» — «полицейская шапка». Впрочем, это было всего лишь названием головного убора, никак, в действительности, не связанного с полицией. Но — всё может быть…
В 1821 году уже вышедшего в отставку Липранди намеревались сделать начальником военной полиции 2-й армии. По этому поводу один из генералов этой армии писал командующему:
«Сколько я знаю и от всех слышу, то Липранди один только, который по сведениям и способностям может быть употреблён по части полиции; он даже Воронцовым по сему был употреблён во Франции; а лучше об нём Вам скажет Михайла Фёдорович, который уже сделал ему разные препоручения; другого же способного занять сие место не знаю»[89].
Михайла Фёдорович — генерал М.Ф. Орлов, в прошлом — начальник штаба русского оккупационного корпуса в Париже и непосредственный руководитель Липранди того времени. Назначение не состоялось, но в дальнейшем наш герой всё время занимался военной разведкой и контрразведкой на юге России, был создателем обширной и разветвлённой агентурной сети в приграничных и собственно турецких землях. Спустя много лет он писал со сдержанной гордостью:
«Агенты мои в разных местах Австрии, в Турции до самого Адрианополя, успели собрать самые достоверные сведения не только о состоянии областей турецких и Австрии, но и о всех приготовлениях турков, состоянии их крепостей, флотилии, характере и свойствах пашей и других начальствующих лиц и т. п.»[90]
Вот тут я бы хотел вернуть внимание читателя к временам молодости Эжена Франсуа Видока — временам, когда он, возможно (это лишь гипотеза), выполнял разведывательные миссии в австрийской армии. Судя по тому, что Липранди занимался не уголовным сыском, а именно разведкой, можно предположить, что Видок делился с ним не только опытом в раскрытии уголовных преступлений.
Может быть, биография русского офицера окажется косвенным свидетельством разведывательной деятельности молодого Видока. Но — опять-таки, это всего лишь предположение.
И.П. Липранди окончательно вышел в отставку генерал-майором. В 1840 году он поступил на службу гражданскую, став чиновником особых поручений при министре внутренних дел Л.А. Перовском. На этом посту он навеки загубил репутацию — в глазах и современников, и потомков. Профессиональные качества И.П. Липранди в создании агентурных сетей оказались востребованы правительством исключительно в деле политического сыска. В роли чиновника по особым поручениям МВД он занимался и преследованием сектантов-старообрядцев, и сообществами вольнодумцев. Ему же было поручено наблюдение за кружком, который в 1848 году, под впечатлением революционных событий, сотрясавших Европу, был организован М.В. Буташевичем-Петрашевским. Это громкое дело, к которому, среди прочих, оказался причастен молодой Ф.М. Достоевский, по сути, было инспирировано Иваном Петровичем Липранди. Именно его докладная записка побудила власти арестовать петрашевцев и начать громкий судебный процесс. В записке чиновник по особым поручениям писал: