Она оглянулась на Армана и поразилась, насколько тот бледен. И снова ей захотелось его утешить. Уже нашел бы свою сестру и успокоился! Нельзя ведь так жить, как он живет.
– Давайте, льесса, аккуратненько, осторожненько, – приговаривал Меркл, подавая ей руку.
– Спасибо, – тепло поблагодарила Леона. – Скажите, а Оракул проницаем для магии?
Спросила она об этом, оттого что помнила, как ее сила, выплеснувшись, пожрала грабителей. Не хотелось бы, чтобы подобное случилось во дворце.
Меркл помолчал размышляя, затем негромко ответил:
– Оракул построен таким образом, чтобы нейтрализовать на время любую магию внутри. Не переживайте на этот счет, милая льесса.
– Хорошо. – Леона кивнула и поднялась к творению великих механиков прошлого.
Она стала внутрь створок, прислонившись спиной к камням, почувствовала, как по спине побежали ручейки холода. Прикосновения были сродни тому, как будто что-то осторожно ощупывало ее ледяными пальцами сквозь одежду. Не больно, но приятного тоже мало. И пока что ничего страшного или плохого не происходило.
«А чем я буду дышать, если он закроется?» – успела подумать Леона, и в тот же миг створки захлопнулись так быстро и звонко, что в ушах зазвенело.
Леона оказалась в кромешной темноте, все, что она могла видеть, это едва заметное свечение некоторых камней на внутренней стороне створок, которые наливались красным цветом.
«Надо поберечь воздух», – подумала она и постаралась дышать размеренно и спокойно. Хотелось верить, что все быстро закончится.
Ощутив прикосновение к обнаженной руке, Леона дернулась. Что там еще? И тут к шее притронулось что-то холодное, вполне материальное, как будто одна из медных трубочек втянулась внутрь Оракула. Стало неприятно. И как-то быстро ее стали трогать десятки – нет, сотни тонких щупалец, сперва осторожно, потом все решительнее.
– Ай! – вскрикнула она, почувствовав, как что-то попросту воткнулось в руку.
Вниз по локтю потекла горячая струйка.
– Что это? – не сдержавшись, воскликнула она.
Дернула рукой, стало больно, до искр из глаз. И тут же ужалило в другую руку. И в бедро.
– Арман! – крикнула Леона.
Сердце зашлось в сумасшедшем ритме, а в Леону продолжали втыкаться острые жала, одно за другим.
«Они меня раздерут на куски!» – мелькнула мысль. И она забилась, пытаясь вырваться, заколотила локтями по каменно-твердому нутру Оракула.
– Откройте! Выпустите!
Обжигающий холодом укус рядом с горлом, и Леона, почти теряя сознание от ужаса, завопила:
– Арман! Ты обеща-а-ал!
А ее тело уже не принадлежало ей, опутанное сотнями металлических трубок, все в уколах. По ногам струилась кровь. Леона завизжала: