Осторожно войдя, я включил в прихожей свет, поставил пакет на пол и прислушался. Вроде тишина. Сделав еще один шаг, я резко замер. Из комнаты едва ощутимо тащило чьими-то не самыми радужными эмоциями – смесью хищного предвкушения и хищного азарта. Кто бы там ни скрывался, он ощущал себя притаившимся охотником.
Осторожно пятясь к выходу, я бесшумно вышел в подъезд и попытался тихо прикрыть дверь, когда из комнаты вдруг выскочил чей-то темный силуэт, в руках которого, похоже, я разглядел пистолет.
– Куда, падла?! – донеслось мне вслед. – Стоять!
Тут же с кухни раздался тяжелый топот. По-видимому, в квартире сидел далеко не один гость.
Твою мать, засада! Кто и как меня здесь смог найти?!
Не мудрствуя лукаво, я с грохотом захлопнул дверь и бросился вниз по лестнице, на бегу доставая из внутреннего кармана свой модифицированный револьвер. Позади меня на лестничной клетке почти тут же раздался топот преследователей, громко и нецензурно призывающих меня остановиться.
Ага, щаз-з. Покажите мне того дурака, кто послушался бы.
Выскочив из подъезда, я сломя голову кинулся в темные переулки, освещаемые редкими вывесками заштатных массажных салонов, которые больше походили на бордели. Однако не успел я преодолеть и сотни метров, как заметил в темноте еще одну фигуру, мчащуюся мне наперерез. И судя по тому, как преследователь вскидывал руку, он тоже был вооружен.
Я стал замедляться, чтобы суметь ликвидировать угрозу раньше, напрягая взгляд, всматриваясь в темноту, пытался выцелить преследователя. Стрелять на бегу для меня это только переводить патроны, которых у меня всего пять штук в барабане. И, похоже, эта заминка стала моей главной ошибкой. Надо было мчать сломя голову и ни на что не обращать внимания…
Два выстрела прозвучали почти одновременно. Сперва я почувствовал, будто меня в живот лягнула лошадь, настолько мне стало трудно дышать. Онемение заполнило брюшную полость, сменяясь ощущением разливающегося по телу кипятка. Но не успел я почувствовать своей боли, как на меня опустился загустевший воздух, а темнота внезапно перестала быть препятствием для моего зрения, посветлев до состояния питерских белых ночей.
Теперь я мог прекрасно видеть, как безымянный стрелок, продырявивший мне брюхо, замер, держась за щеку. Под его пальцами проступала кровь, которая рубиновыми каплями плавно летела к земле. Пистолет его больше не был направлен в мою сторону, а смотрел куда-то дулом в землю. Преследователь сейчас был куда больше озадачен своим ранением, чем мной, поэтому я попытался воспользоваться этим, чтобы не получить еще один свинцовый гостинец.