– Это что вообще сейчас было? – Девушка посмотрела на меня большими, все еще испуганными глазами.
– Кхе… как мне сейчас ответили, просто недоразумение.
Я говорил спокойно, словно ничего и не произошло. А ведь и правда, прислушиваясь к себе, я осознал, что у меня даже не ёкнуло нигде. Все прошло так обыденно, будто я только и занимаюсь тем, что дерусь на улице в одиночку против троих. Правы были мудрецы, которые говорили, что человек, скотина эдакая, ко всему привыкает. Я вот, кажется, уже привык.
Мы ехали в плотном потоке автомобилей, изредка ускоряясь, но затем неизменно вязли среди множества других спешащих машин. Алина молчала, задумавшись о чем-то своем, и даже вопреки своей привычке, которую я успел у нее заметить, не хваталась каждые пару минут за телефон. Ее эмоциональный фон был какой-то взбудораженный, но в то же время и блеклый. Такое часто происходит с людьми после сильного стресса или испуга. Собственно, поэтому и я не стал лезть к ней с разговорами, пусть девочка оклемается, придет в себя. А как только это произойдет, так сама и заговорит.
В принципе, я оказался прав, и вскоре она уже начала предпринимать первые попытки завязать диалог.
– Ты какой-то удивительно спокойный…
Брюнетка говорила слегка отстраненно, глядя куда-то в пространство перед собой немигающим взглядом.
– Сам удивляюсь, если честно.
– Да? – Во взгляд Алины постепенно возвращалась осмысленность. – А я поняла из новостей, что ты давно уже к такому привык.
– До сегодняшнего дня я считал, что к такому нельзя привыкнуть. Но, видимо, действительно существует некий предел, после которого перестаешь нервничать.
– Все еще не могу поверить, что ты один так легко справился с ними троими. Как с детьми. Знаешь, я ведь тоже однажды дралась. Еще в школе.
– И как, успешно?
Алина, видимо, почувствовала в моем голосе улыбку, поэтому, смешно нахмурив брови, пихнула меня кулачком в плечо.
– Я тут душу, значит, изливаю, а он ржет сидит!
– Ну, извини. – В примирительном жесте раскрыл я ладони, не отрывая рук от руля. – Просто с трудом тебя могу представить дерущейся. Ты хоть победила тогда?
– Не знаю, – задумчиво ответила девушка, пожимая плечами, – мы тогда катались по земле с моей соперницей, выдирая друг другу волосы минут пять. И никто не хотел сдаваться, просто сил уже не оставалось.
– Ты сказала «соперницей»?
– Ага… мы из-за мальчика подрались. Смешно, правда?
– Да как сказать… за меня никто никогда не дрался, но мне кажется, что смешного тут мало.
– Мне тоже тогда, если честно, не было смешно. Скорее, стыдно. А знаешь, что потом сделал этот мальчик? Вот не угадаешь…