Любого человека, пойманного на охраняемых территориях с оружием или запрещёнными орудиями лова или охоты, егеря расстреливали на месте без суда и следствия, и грыси им в этом активно помогали. Происходило это с обязательной видеофиксацией нарушений, орудий преступления и, собственно, самого процесса уничтожения преступника.
Личные видеофиксаторы были обязательным атрибутом каждого работника, а служебные квадрокоптеры «Око», оборудованные по последнему слову техники, неизменными и беспристрастными помощниками. Это чёрным по белому написано в уставе имперской егерской службы. Ну а у грысей подобные действия намертво прописаны на генетическом уровне, и они всегда поступают согласно заложенной в них программе.
Спал Платон плохо, несмотря на принятые стимуляторы. Где-то вдалеке грохотал гром, мелькали отдалённые всполохи и снилось отставному гранд-прапорщику, что его разведывательно-диверсионную группу опять накрыли из установок залпового огня боеприпасами с модифицированной химической гадостью.
Платон даже проснулся на несколько мгновений, а потом снова провалился в спасительное для него беспамятство. Ненадолго. За двадцать минут до побудки Платон услышал невнятный зов и, ещё окончательно не проснувшись, понял, что обе грыси плотно прижались к нему, забравшись между его накачанным телом и стеной дома.
Грыси чего-то боятся? Да быть такого не может – они не знают чувства страха. Открыв глаза, Платон почувствовал чужой кислотный запах. Воняющая химическая дрянь наполняла комнату и, казалось, висела в ней прозрачным маревом. Впрочем, это, наверное, придуманное – в комнате было темно. Платон щёлкнул выключателем прикроватного светильника, но свет не загорелся, что выглядело достаточно странно.
Автономные аккумуляторы заряжены под завязку – сам вчера заряжал. Пришлось на ощупь идти к печке за спичками и зажигать свечу, стоявшую на столе. Такие свечи разложены по всему дому, а на складах убежища их несколько тысяч штук. Так сказать, на всякий случай.
Едва комнату озарило дрожащее пламя, Платон огляделся. Туман и кислый запах ему не почудились. Белесые нити, истончаясь прямо на глазах, ещё висели в углах комнаты, а запах потихонечку пропадал.
И, чёрт возьми! В единственное окошко сквозь неплотно задёрнутую занавеску пробивался тусклый свет раннего утра. Какой на хрен свет? В четыре утра в сентябре месяце. Вот это номер!
Платон стремительно, насколько позволяло его сегодняшнее состояние, оделся и подпоясался. На левое бедро привычно легла открытая кобура с трофейным «Глоком» под девятимиллиметровый отечественный патрон. Несколько шагов до двери Платон преодолел не хромая – поутру ходить было значительно легче. Отодвинуть засов и распахнуть дверь ещё пара мгновений и…