— И не возвращайся! — кричал Руфус вслед Инигору. — Иди давай, крысёныш!!!
А я стояла под кустом жасмина, не зная куда деваться от стыда и растерянности. И этот взгляд Файса, который, будто каменная плита, придавливал меня своей тяжестью.
— Спасибо, — шепнула я.
— Обращайтесь, — произнёс Файс.
Он подошёл вплотную, внимательно разглядывая меня. И чем ближе оказывался ко мне этот мужчина, тем тяжелее становилось дышать. Будто воздух вязкой смолой проникал в лёгкие. А ещё жар, внезапно хлестнувший по щекам пощёчиной. Мужчина протянул руку, осторожно касаясь пальцами моей шеи. Вот сейчас опять дернулась его щека, как от удара, а от касания пальцев горела кожа. Опасные чувства, они дурманили разум и путали мысли.
— Если тронет ещё раз — покалечу его, — заявил безопасник, глядя мне в глаза, — любого покалечу. Поняла?
И я растерянно кивнула, глядя на Файса со смесью страха и удивления. Было стыдно за те чувства, что поднимались в душе. Восхищение? Скорее всего, это было оно и ещё… ещё что-то, что я очень боялась назвать и осмыслить. Файс стоял так близко, что казалось готов снова обнять. Как тогда в переулке, потом в моей спальне. Неужели я хотела этого? Сама не знала, что творилось в душе, но взгляд от синих, бездонных глаз я так и не отвела. А Файс продолжал нависать, рука его потянулась к моей щеке, убирая прядь, выбившуюся из причёски.
— Ави, я устал прятаться, — прозвучал голос Нила со стороны фонтана, — ты проиграла!
И наваждение спало, заставив сделать шаг назад от Файса. Что я творю? Безумие какое-то…
— Простите, — шепнула я, — принц там в саду совсем один. Я пойду.
И я пошла. Игнорируя Руфуса, что-то бормотавшего рядом. Главное было не оборачиваться туда, где остался стоять лорд Файс, скрытый тенью деревьев и куста жасмина. А в душе плескалась странная смесь волнения, страха и возбуждения… Причиной которого был невозмутимый, будто скала, лорд Файс.
Колеса кареты со скрипом катились по мостовой, покачивался экипаж, стучали копытами лошади. Говорят, учёные уже раздумывают о возможности увеличить количество мест в автомобилях. Но пока в авто умещалось всего два человека, а в привычную повозку, запряженную лошадьми, влезло четверо девиц средней комплекции. Императорская чета ехала в другой повозке, процессию замыкали две коляски со стражей. Стражники оцепили дорогу до оперного театра. Было чувство, что у нас не выход в свет, а партизанская вылазка.
В повозке было душно, весеннее солнце прицельным огнем бомбардировало чёрные крыши экипажей, раскаляя их докрасна, и, пускай уже наступил вечер, духота не исчезла. А ещё приторно пало духами Катриэллы, отчего меня так и тянуло высунуть голову в окно. Мы все нарядились по случаю театральной вылазки, но Кати опять решила затмить всех и вся. Одно то, что её с трудом затолкнули в повозку, говорило о многом… точнее, о многих юбках и оборках, которыми была обмотана леди Зьонге.