— Постойте, постойте, — прервал диалог Захар. — Вы хотите сказать, что он родственник той… черной ведьмы?
— Она первая и самая главная ведьма в нашей семье, — при упоминании о черной ведьме, женщина поежилась, и на лице ее появилось упрямое выражение. — От нее идет наш род, — она замолчала на мгновение, а потом продолжила: — Ты не должен был попадать сюда так рано. Это должно было случиться по окончании земного цикла, после придания тела земле. Как ты оказался здесь? — заметив подозрительное выражение на их лицах, она тут же добавила: — Можешь не говорить, если не хочешь. Это ничего не меняет. Покинув пределы земной жизни и оказавшись в Оазисе жизни, ты стал виден этому миру. Он призвал тебя к себе.
— Но почему его заперли в подвале и приковали цепями? — спросил Захар.
— А, по-твоему, он может существовать в темном мире, будучи живым? — она спокойно смотрела на Захара. — Его заперли, чтобы умертвить. А так как черная ведьма — абсолютное зло, то она не может просто убить свою жертву. Она привыкла это делать медленно и мучительно.
Иван смотрел на свою мать и не мог поверить, что можно так спокойно рассуждать о предстоящей смерти собственного сына. На ее лице не дрогнул ни единый мускул. Абсолютное спокойствие.
— Если у меня была мать, — задумчиво произнес он, — то, как я оказался в детдоме? Мне сказали, что мать умерла при родах, и оставить меня было некому. Я всегда думал, что у меня есть одна-единственная родственница, какая-то седьмая вода на киселе… Она иногда навещала меня. По материальным соображениям она не могла оформить опекунство, — он все реальнее осознавал, в каком обмане рос. — Можешь ты мне объяснить, как все было на самом деле? Как получилось так, что при живой матери я попал в детдом?
— Начнем с того, что ты не должен был родиться! — женщина внимательно смотрела на него. Во взгляде ее читалась жалость и грусть. — Испокон веков в нашей семье рождались только девочки. И тут я понесла тобой… Моя бабка… она сильная ведьма… узнала, что должен родиться мальчик. Что только они не делали, чтобы освободить меня от плода, — она тяжело вздохнула. — Только все оказалось тщетным. Видно, тебе суждено было народиться на этот свет, — она слегка улыбнулась.
— Постойте, постойте, — перебил ее Захар. — В вашей семье были одни женщины. Но ведь у детей же были отцы?
— Отцы?! — Она в раздражении махнула рукой. — Конечно, были! К сожалению, без них невозможно родить ребенка. Мы сами выбирали себе мужчин. Те, кто нам приглянулись, не в состоянии были бороться с колдовством. И потом… мужская сила нужна была в хозяйстве. Многие из наших женщин выходили замуж. Но только не я! — ее лицо опять стало упрямым. — Я не собиралась делать этого. Я даже не знаю, кто был твоим отцом. Уж больно страстной я была… тогда, — она говорила так спокойно, будто речь шла о самых обычных вещах. Иван же склонялся к мысли, что его мать была развратницей. — Одним словом, я понесла… и через девять месяцев родился ты, — она вновь замолчала, взор ее затуманился воспоминаниями. — Ты был такой красивый! Твои глаза… они были, как небо — огромные и прозрачные. Они и сейчас такие, — она улыбнулась, выныривая из омута прошлого. — Можешь не верить, но я полюбила тебя всем сердцем…