Андрей резко сел в кровати, прогоняя остатки сна, и уставился на ту, что была рядом, чье обнаженное тело, бесстыдно выставленное на показ, отчетливо белело в струящемся из окон лунном свете.
Светлана призывно улыбалась, непристойно раскинув ноги, не сомневаясь, что устоять против подобного великолепия не сможет ни один мужчина.
Андрей до такой степени растерялся, что в первый момент не мог сообразить, что нужно сказать или сделать. Он отодвинулся подальше и смотрел на девушку в немом изумлении.
— Ну, что же ты? Иди ко мне, — она протянула руку и провела ею по его бедру. Потом повернулась на бок, подперев одной рукой голову, а другой не переставая ласкать живот Андрея. — Я уже с трудом сдерживаю сжигающий меня огонь!
— Да ты что?! — наконец сообразил Андрей. В состоянии легкого шока он соскочил с кровати и прикрыл одеждой интимный участок тела. — Что ты тут делаешь?
Никак не мог справиться с брезгливостью. Он натянул тунику, чтобы не чувствовать себя настолько глупо — голым наедине со Светланой.
Она внимательно наблюдала за его движениями. Лицо Светланы становилось все более хмурым, пока не стало похоже на озлобленную маску.
— Значит, так? — она села в кровати, даже не пытаясь прикрыться, ни грамма не стесняясь своей наготы. Глаза упирались гневным взглядом в его лицо. — Ты меня отвергаешь?
— А на что ты рассчитывала? — Андрей старался говорить спокойно, ничем не выказывая растерянности.
— Никто еще ни разу не отказывался от возможности обладать мною, — медленно проговорила она, наблюдая за сменой эмоций на его лице. — Не так уж часто во мне просыпается желание предаться плотским утехам. Почему же ты не хочешь?
— Ты очень красивая, — произнес Андрей, стараясь не смотреть на нее голую. — Но я… я не свободен. У меня есть Таня.
— Посланница!? — засмеялась Светлана. — А какой от нее толк? Я имею в виду, что тебе дает простое созерцание? Она, как пламя, но совершенно бесполезна в любви! Неужели тебе нравится просто смотреть?
— Во-первых, так будет не всегда! — с жаром произнес Андрей. — А во-вторых, мне все равно, какая она, — он, конечно же, лукавил. Ему было далеко не все равно, может он дотронуться до Татьяны или нет. Точнее, он мечтал об этом страстно с момента попадания в Оазис жизни. Но Светлане об этом знать совсем не обязательно. И потом, он считал, что правда только разозлит ее сильнее. А этого допускать нельзя. Сейчас он ломал голову, как выйти из сложившейся ситуации, чтобы гордость этой женщины, с изрядно пошатнувшейся психикой, наименее пострадала.
— Значит, ты любишь ее? — взгляд Светланы затуманился, проникая сквозь пространство и время, унося ее далеко. — Я уже забыла, как это любить. Я даже забыла его лицо. А ведь любила… До смерти, как говорят, — она говорила сама с собой. Андрей боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть ее и еще больше не отравить ее сознание.