— С удовольствием, — согласился Потебня, но ей показалось, что его мысли блуждают где-то далеко. Впрочем, они, кажется, постоянно у него находятся в путешествии.
Через несколько минут стол был накрыт. Потебня взял с тарелки бутерброд, но не донес его до рта, движение руки прервалось где-то на полпути между столом и его ртом.
— Я много думал о вас эти дни, — неожиданно признался он. — О том, как надо строить наши отношения.
— И как? — спросила заинтригованная Светлана.
Потебня смущенно посмотрел на нее.
— То, что я хочу вам сказать, это очень серьезно. Мы должны как можно быстрей пожениться.
— Вы предлагаете мне руку и сердце?
— Наверное, — ответил он.
— Что значит, наверное.
— Наверное, я не так выразился.
— Наверное.
Светлана заметила, что смущение ее гостя вошло в еще более сильную фазу.
— Вы даже не представляете, как мне важно, чтобы вы меня бы поняли.
— Я постараюсь вас понять, Юрий Антонович, даже если вы преувеличиваете значение этого обстоятельства.
— Зовите меня Юрием, — смущенно улыбнулся он.
— Хорошо.
— Поверьте, я ничего не преувеличиваю. Это очень серьезно. Мы не можем соединить сразу наши души, ни вы, ни я к этому не подготовлены. Я понял это в результате нашего общения. И едва не совершил большую ошибку, предлагая вам такой вариант отношений, который вам сейчас кажется не приемлемый. Хотя, уверяю вас, пройдет некоторое время и те отношения, к которым стремитесь сейчас вы, вам будут казаться очень грубыми и примитивными.
— Я вполне допускаю, что именно так и может случиться, — осторожно проговорила Светлана, еще не понимая, куда он клонит.
— Да, но это будет потом, а мы живем в сейчас.
— Это очень верное замечание, — произнесла Светлана. — Но что из него следует?
— Для людей любовь, чего бы они ни говорили о ней, в конечном итоге сводится к одному — к сексу. Вы со мной согласны?
— В целом, да. Хотя бы я не стала так категорично все абсолютизировать.
— Нет, именно так, — настаивал Потебня. — Не надо себя обманывать.
— Но хорошо, не будем себя обманывать, — легко согласилась она. У нее вдруг, как у ребенка зубы, прорезалось любопытство. Чем же он, в конце концов, завершит их диалог.
— Людям кажется, что отказаться от секса невероятно тяжело. Но эта иллюзия, хотя крайне устойчивая и прочная иллюзия. Но ее нельзя просто так отмести. Она должна отмирать постепенно, как атавистический орган. И вы не готовы сейчас с ней расстаться.
— Боюсь, что не готова, хотя в целом и согласна с ходом ваших рассуждений.
Потебня кивнул головой и, наконец, донес бутерброд до рта. Несколько последующих мгновений своей жизни он посвятил его пережевыванию.