«Свободу слова».
«Шутить изволите?!»
«Мы не обладаем чувством юмора».
Дверь туалета неожиданно открылась (оказывается, я даже не успел закрыть ее). Появилась проводница, которая, видимо, приготовила обличительную тираду в мой адрес по поводу несанкционированного посещения ее персонального туалета. Но она увидела шаровую молнию и замахала руками.
– Кыш! – крикнула она, как будто перед ней был не сгусток неведомой энергии, а банальная курица.
Шарообразная масса моментально исчезла!
Я сильно зауважал проводницу. К ее несомненному достоинству – кормообразному заду – добавилось еще одно. Она лишь одним взмахом руки могла прогнать шаровую молнию! Воистину таким талантом может обладать только русская женщина!
Последние часы поездки я провел в чтении и размышлениях.
«Мне рассказали, что я очутился в Лиссе благодаря одному из тех резких заболеваний, какие наступают внезапно. Это произошло в пути. Я был снят с поезда при беспамятстве, высокой температуре и помещен в госпиталь…» – строчки из романа Александра Грина «Бегущая по волнам» очень точно иллюстрировали мое состояние. Похмельное, а значит, ужасно болезненное. С памятью тоже творилось что-то невообразимое. Я разложил по полочкам минувшие события – свадьба Сашки, Ольга, Платов, грузчики, лицедеи, официантка, Лысак – реальность под нечетными цифрами; Шахерезада, Шуберт, Стопка, Иван Григорьевич, эмгэбэшники – события на Листе Мебиуса под четными. Так советовали неведомые существа. Вроде бы получалась стройная система. Но тут же я находил в нагрудном кармане рубашки сплющенную пулю от ППШ. И вся система рушилась на корню. А книга Грина? А носки на ногах? Я же их выкинул вместе с землей? И под каким номером – четным или нечетным – получается Федор Толсторюпин? Что-то не вязалось с обычной логикой. И физические законы растворялись в воздухе и тонкой струйкой убегали в щели триста восемьдесят пятого измерения. Без «бойковки» не обойтись! Я же помнил вкусовые ощущения этой необычной самогонки. Хотя пить надо бросать. А тело Шахерезады? Я помнил каждым кусочком кожи ее прикосновения, наши шикарные ночи! Как я мог быть одновременно в двух местах? Ведь Иван Григорьевич сказал, что такого не может быть. И если я на Листе Мебиуса, то на Земле меня нет.
В голове отдавался ритмический и монотонный стук колес: «тугук-тугук, тугук-тугук».
«ЖИИИЗНЬ!» – прогудел гудок тепловоза.
«ЖИИИЗНЬ – ДВИЖЕНИЕ!» – прогудел он еще раз продолжительней.
Жизнь – движение. ЖД. Железная дорога. Я и в самом деле с детства люблю ездить поездом. Кого-то раздражает ограниченное пространство. Как будто бы на «большой зоне», так неспроста зэки называют волю, пространства больше! Работа – дом – работа. Дом – работа – дом. Дача по выходным. Или вылазка в театр. Сколько получится пунктов? А, Б и В? Небывалое количество! Зато в поезде появляется масса свободного времени! Хочешь – читай, хочешь – спи, хочешь – попутчикам изливай душу, как священнику на исповеди. Потому что попутчика больше никогда в жизни не увидишь, а выговориться надо. И еда в поезде гораздо вкуснее, будь это хоть плюшка недельной давности, потому что аппетит разгорается в дороге в нарушение всех физических законов! А что в самолете? Высота? Это если у иллюминатора сидишь, а если к проходу ближе? Можно ли в самолете нормально выспаться, чтобы не затекла шея, не отсидеть задницу и не оглохнуть от перепадов давления? Можно ли в самолете устроить концерт? Я пробовал – фигня получается. А можно ли сбегать на полустаночке за огурчиками, картошечкой и пивом? Можно ли в полете отстать от самолета? Без парашюта не получится. В поезде – другое дело. Вышел на остановке за сигаретами, прошляпил отправление и все – отстал! Тут такая жизнь начнется – вам и не снилось! Нет, все-таки ездить поездом я люблю больше, чем летать самолетом.